Книга Академия: Прощение и согласие, страница 162 – С. Л. Стоун

Я вскинула руки над головой, схватив его за уши. Я дернула и наклонилась вперёд.

Норт полетел надо мной.

Он приземлился на спину на дорожке.

Я ахнула, ошеломленная тем, что только что сделала.

− Срань господня, − пробормотал Натан.

− Кота, − захныкал Габриэль. − Мама с папой снова ссорятся.

Норт закашлялся, пытаясь подняться.

− Сэнг, − выдохнул он гортанно и низко.

Я отскочила от него и направилась к дому.

− Не отпускай ее, Сайлас, − приказал он.

Я былауже на полпути к гаражу, когда почувствовала, как чья-то большая рука обхватила мой бицепс.

− Aggele mou, − произнес он более мягко. − Не…

− Отпусти, Сайлас, − прошептала я, поднимая взгляд, чтобы встретиться с его лицом, чувствуя, как из глаз начинают литься слезы, и не в силах их остановить. − Пожалуйста.

Глубокие глаза Сайласа потемнели. Он нахмурился и убрал пальцы с моей руки.

− Сайлас! Я сказал, держи ее, черт возьми.

Я помчалась к дому, взлетела по ступенькам, захлопнув за собой дверь, отрезав себя от всех остальных.

33. ДОРОГАЯ АГОНИЯ

Поднявшись наверх, я вошла в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Я защелкнула замок, зная, что любой из парней может легко проникнуть внутрь, если захочет, но мне нужно было показать им свою точку зрения. Я запиралась от них прямо сейчас. Я не хотела, чтобы они были здесь.

Я сделала пару шагов по комнате, прежде чем рухнуть на ковер. Я рыдала навзрыд, стоя на коленях перед стеной. Склонившись, я искала прощения у людей, которые даже не знали, что мне это нужно, я не могла себя контролировать настолько, чтобы хоть что-то сказать. Хотя было бы легче сесть и отдышаться, но казалось, что это неудобное положение могло изменить все то, что я натворила.

Вероятно, я запачкаю пол опилками, которые, наверно, никогда не смогу полностью убрать, но я не могла найти в себе силы выйти из отчаяния. Я задыхалась. Я плакала. Чувствовалось, будто в моей груди давит куча опилок. Я накричала на Норта. Я говорила глупые вещи. Я могла умереть. Сайлас, вероятно, подумал, что я зла на него тоже. Люк выглядел испуганным. Остальные, вероятно, решили, что я монстр. Я действительно думала так, как и говорила? Возможно, но не так, как сказала. Норт вытащил те чувства, которые были заперты.

Разве он не понимал? Разве не знал, что я не говорю такое, потому что я не хочу, чтобы он ненавидел меня? Я хотела доверять ему. Я хотела доверять им всем. Я старалась так усердно, но я не понимала своего места среди них. Это всё усложняло.

Годами я знала всё, чего от меня ожидали. Я знала, кем мне нужно было быть. Сэнг Соренсон, девочка с умирающей матерью, которая должна была оставаться дома в своей комнате. К этим ограничениям я привыкла. Я заботилась о себе. С ними я не знала, кем мне нужно было быть. Роль, от которой меняосвободили, и впихнули во что-то совершенно новое.

Дело было не только в них. Был пустой дом, к которому я всё ещё привязана. Здесь всё, что было в моей старой жизни. Оказалось, что у меня − мачеха, и я узнала об этом, только когда она попала в больницу. Моя сестра в депрессии и потеряна как и я. Я расстраивала её тем, что не звоню нашему отцу, хотя я должна была.

Отец не перезвонил мне. Он бросил нас.

Я рыдала, открыв рот с молчаливыми криками, которые я выдыхала с болью. Я так привыкла проглатывать свою боль, когда плакала, расстроенная из-за родителей. Я всегда тихо плакала, так чтобы они не услышали, не пришли и не наказали меня. Теперь, когда я хотела кричать и могла, мой речевой аппарат отказывался работать. Он забыл, как громко кричать.