Книга С мейсе Райкконен что-то не так, страница 58 – Анна Ледова

Но и с мыслью воспитать из меня настоящую благородную девушку маменька распрощалась. Действительно, какие у меня шансы на брачном рынке, если ни на одном приёме, где непременно звучит музыка, я даже появиться не смогу? Не говоря уж о вызывающей внешности и прочих странностях…

Со временем я научилась терпеть эти неприятные звуки. Ударные и клавишные ещё были ничего. Самыми болезненными были духовые и струнные инструменты, особенно смычковые. Они врезались в голову ржавой пилой с обломанными зубцами, вызывая режущую боль в висках и мельтешение перед глазами. И, конечно же, именно их звучание считалось наиболее достойным, чтобы услаждать утончённый слух знати…

Позже я начала справляться и с шалящим во время музыки зрением. Стала избегать мест, где эта чёртова музыка играла.

А ещё научилась различать в мельтешащем разноцветье особое сияние – магию.

А теперь какой-то поганец заявил, что танцую я хуже пьяного орка, когда я просто пыталась выжить на той дуэли! Да ещё намеренно устроил этуловушку… И сам же в неё попал.

Эрик послушно шёл за мной. Как на привязи, действительно. Вот же дурацкая магия! Так бы хоть сбежать мог, пока не поздно… Родной участок встретил привычным хаосом. Скоропут Райкконен тем не менее заметил меня с порога и по привычке попытался схорониться за тощим приставом Нишоном.

– Дядюшка, – ласково поприветствовала я Всевидящее око, употребив всю скупо отпущенную мне природой кротость. – Какого хре… В смысле, можно тебя на пару слов?

– Уйди, незнакомая девочка, я тебя впервые вижу, – проворчал Скоропут. – Ройне! Почему посторонние в участке?

Но, кивнув мне, направился в свой кабинет, он же архив. А я по пути стянула наручники со стола пристава Нишона и, покрутив их на пальце и закусив нижнюю губу, многообещающе посмотрела на поганца.

– Детка… А ты ещё горячее, чем я думал, – у Эрика аж голос сел, сменившись на низкую волнующую хрипотцу. – Может, подождём до вечера?

– Здесь и сейчас, милый, – страстно прошептала ему я. И пристегнула поганца к чугунной батарее. – Посиди пока тут, засланец столичный.

Дядька расчистил стол от нагромождённых горами папок, уселся на него и с любопытством взглянул на задержанного сотрудника через открытую дверь.

– Это что ещё за натюрморт? – поинтересовался он.

– А это растунция новая в городе завелась, – ответила я, недобро посматривая на Грозу татей. – Очень опасный подвид. Прилипала доставучая. Пока не укоренилась, изводить надо.

– Уна, деточка моя, ну вот что ты начинаешь опять, – вздохнул дядька, предусмотрительно затыкая уши.

– Ты его ко мне за каким чёртом приставил? – заорала я. – Я с поганцем этим таскаться повсюду не собираюсь! Пиши давай колдунам из ассоциации, чтобы размагичили твой приказ нахрен! Что я, сама за собой не присмотрю?..

Скоропут почесал коротко стриженый затылок. И произнёс скучным уставшим голосом начальника полиции:

– Основание для задержания моего лучшего оперативника предъявите, пожалуйста, ваше сиятельство.

– Ах, вот ты как… – разинула я рот. – Ладно. Преследование, вмешательство в личную жизнь, проникновение в частную собственность. Статьи нужные сам найдёшь.

Дядька смотрел на меня, скептически качая головой.

– И… э-ээ… Надругательство над честью, – порозовела я.

– О! – сразу повеселел Скоропут. И крикнул поганцу: – Ройне,красавчик! Хм, в смысле, что?!.. Силой тебя взял? Без согласия? Уна, девочка моя, ты ж так в девках и просидишь всю жизнь, в двадцать пять могла бы уже и не выпендриваться…