Книга Темный принц, страница 48 – Елена Сокол

Свет плясал по стенам, но Микке не ощущал того липкого страха, который обычно сопровождал приход Хассе — девушка не боялась его настолько сильно, потому что не знала, кто он, и, возможно, вообще не догадывалась о его присутствии. Она ступала мягко и осторожно, и, чем сильнее приближалась, тем ярче вампир ощущал ее дивный аромат.

Чистая кожа, легкий запах цветов и фруктов, идущий от кожи и волос. Ему инстинктивно захотелось вскрыть эту прекрасную оболочку, чтобы попробовать начинку: узнать, какая сладкая и горячая кровь таится внутри. А ее сердце — оно билось так сильно и ровно, что Микаэль нашел это невероятно соблазнительным. Такой юный и крепкий организм, наверняка, должен был поражать своим вкусом.

Она подошла ближе, и вампир вытянулся перед ней во весь рост. Не для того, чтобы напугать, а, скорее, из любопытства: ему хотелось посмотреть на нее сверху вниз, как смотрит мужчина на женщину. Это странное желание было во многом инстинктивным, внезапным, и он сам удивился своему порыву. Зазвенела цепь, и металлический обруч впился в запястье, не давая двинуться дальше. Девушка вздрогнула, и он получил то, чего хотел: адреналин. Ее сердце застучало невероятно быстро, а глаза в ужасе распахнулись при виде него.

Он и сам не понял, как его левая рука сомкнулась на ее шее. Желание ощутить ее тепло под своими пальцами было сильнее даже голода, но Микаэль знал: если только он позволит себе мысль о том, чтобы укусить ее, это произойдет в следующее же мгновение, и дороги назад уже не будет. Придет затмение.

Фонарь выпал из ее руки и лежал у ног.

— Майя! — Послышался сверху голос доктора.

Она ударила Микке по руке, высвобождаясь. Он разжал пальцы, и девушка сделала жадный вдох.

— Майя! — Голос Хассе становился тревожнее, приближаясь.

Но девушка застыла. И что поразило Микаэля больше всего: она не отошла от него ни на шаг, не повалилась на задницу,пятясь, как произошло с ее отцом в клинике, не подняла фонарь и не побежала. Она будто окаменела, продолжая безотрывно смотреть в его лицо, стоя к нему почти вплотную. Ни один из смертных прежде никогда не вел себя так, осознав, что рядом с ним сама Смерть.

— Майя! — Голос доктора обрушился на тишину подвала.

В основании лестницы показалась его тень. И тогда девчонка будто пришла в себя.

— Папа.

По лестнице заплясал свет фонарика. Микаэль снял капюшон, чтобы девушке проще было рассмотреть его лицо.

— Боже, Майя… — Хассе едва не кубарем скатился по ступеням и сжал в объятиях дочь. — Что он… Он тебя не тронул⁈

Она метнула в парня испуганный взгляд.

— Нет.

Микке удивился. Почему девчонка не нажаловалась, что он схватил ее за шею?

— Иди наверх, Майя. — Приказал доктор, направляя на вампира свет фонарика.

А затем посветил на нее.

— Папа…

Микаэль почувствовал себя неуютно. Да, именно так. Он больше не знал, как объяснить самому себе эти чувства, кроме как словом «неуютно». Что-то подобное он ощутил в детстве, когда перегрелся в жаркий день на пляже. Ему стало не по себе, в висках пульсировало, дышать стало трудно, и даже прохладная вода в реке, куда он вошел, не принесла облегчения.

У Майи были пронзительные синие глаза. На контрасте с бледной кожей, покрытой веснушками, они выглядели колдовскими омутами — пугающе большими и до жути красивыми. Он не запомнил ее аккуратного вздернутого носика, тонких линий скул и по-детски сочных губ, в памяти остались лишь эти глаза-озера, да копна волнистых рыжих волос, придающих ей одновременно нежный и воинственный вид.