Книга Проклятие дня, страница 38 – Елена Сокол

– Ингрид? – Зову я негромко.

И в этот момент наверху что-то падает, слышится грохот, затем торопливые шаги.

– Ингрид? – Сбросив туфли, шлепаю мокрыми босыми ногами по полу.

Поднимаюсь по лестнице, включаю свет в коридоре второго этажа и ускоряю шаг. Слышно, как в ее спальне кто-то копошится. Подхожу к двери и распахиваю ее рывком.

Темнота. Все окутано тусклым светом и дымом десятков черных свечей, расставленных на полу по кругу. А посреди них Ингрид – на коленях, спиной ко мне, торопливо сгребает руками в мешок какие-то вещи: обрезки веревок, мелкие кости, перья, пучки опаленных огнем трав и соломы. Похоже, это улики, которые объяснили бы многое из того, что здесь происходило, пока я не ворвалась.

– О, Нея… – Она выпрямляется, сдувает светлую прядь с лица.

Но прежде, чем это происходит, я успеваю заметить бледный рубец на ее пояснице. Какой-то застарелый шрам, мелькнувший между краем льняной туники и поясомюбки. Раньше мне никогда не приходилось его видеть.

– А ты… ты вернулась! – Смятенно улыбается Ингрид, пряча мешок за спину.

Поздно прятать. То, что я вижу в этой комнате, меня обескураживает. Неужели, это происходило каждый раз, когда она закрывала за собой дверь? Что это? Что тут творилось, вообще?

Я быстро обвожу взглядом помещение и вижу разбросанные по полу длинные красные спички, окровавленный нож, шкуру животного, крупинки соли или сахара, разводы сажи, плотно въевшейся в половицы, какие-то глиняные сосуды с узкими горлышками, металлическую миску, от которой все еще поднимается дымок и старинную книгу, лежащую на деревянной подставке.

Книга достаточно древняя, ведь ее страницы истерлись и пожелтели. На них какие-то рисунки, странные схемы. Что это?

Но я не успеваю сделать даже шаг: Ингрид преграждает мне путь.

– Ты вся промокла, – бормочет она взволнованно, – идем, я напою тебя горячим чаем.

Я отшатываюсь от нее. «Никакого чая больше!» Наверное, в моих глазах написан такой глубины испуг, что тетя теряет самообладание и отшвыривает мешок в сторону, словно горячую картофелину.

– Идем, – она пытается оттеснить меня в коридор, чтобы закрыть за собой дверь в спальню.

Так легче будет убедить меня потом, что мне все привиделось.

– Нет. – Говорю я твердо. – Чтотам? – Киваю на комнату. – Чем ты там только что занималась?

– Идем, – мягко говорит Ингрид. Ее улыбка настолько фальшива, что едва не соскальзывает с перепуганного лица. – Тебе нужно переодеться, ты же вся дрожишь. Не хватало еще простудиться.

Ее пальцы ложатся мне на руку, и я вздрагиваю.

– Не трогай меня! – Выдергиваю руку.

Делаю шаг назад.

– Что с тобой, Нея? – Теперь в глазах тети вспыхивает едва сдерживаемая ярость.

Мотаю головой из стороны в сторону. Нужно успокоиться и все осмыслить. Пазл только начинает складываться.

– Ответь мне, что ты сейчас делала в этой комнате, или я сделаю те выводы, которые напрашиваются сами собой. – Тихо прошу я.

– О чем ты, милая? – Ингрид прикрывает дверь и склоняет голову набок.

– Соломенная кукла. – Шепчу я, пятясь назад. – Я видела ее у тебя однажды.

– Ах, та игрушка. – Ее взгляд наливается тяжестью, но губы все еще растянуты в подобие любезной улыбки.

– С помощью таких игрушек ты и поднимала мертвецаиз могилы?

Улыбки как не бывало. Лицо тети заостряется и теряет былое очарование. Она стискивает челюсти, и это напряжение накидывает еще пару лет к возрасту. Теперь Ингрид выглядит старше своих лет, от ее обаяния и изящности не осталось и следа.