Книга Телохранитель для дочери генерала драконов, страница 159 – Мария Лунёва

— Иногда мне кажется, что мы и вовсе единое целое. Я порой слышала разговоры... других. Они говорили, что воспринимают зверя, словно внутренний голос.А я не говорю с ним, потому что всегда знаю, о чем мы думаем. Но... Об этом я тоже не рассказывала, плохо быть не как остальные.

Я обнял ее, прижимая к себе плотнее.

— Главное, что тебе хорошо, Касси, а как у других — это дело других. Может, все же платье? Бирюзовое. Наверняка здесь есть такое. Цвет популярен у жителей побережья.

— Ну куда оно мне? — она возразила смущаясь.

Я же не мог оторвать от нее взгляд.

«Ненавидит она ханыма, — внутренне возмутился. — Нет, моя орина, ты меня любишь. Приспичит, и правда запру в доме и днями буду рассказывать, какой я хороший. Чтобы прониклась».

Мне было больно услышать от нее слова ненависти. Нет, умом я понимал, что она не знает меня и судит лишь по искаженным результатам моих приказов и действий. Что ханым для нее не реальный мужчина, а некий образ, в который она вложила все, что ее девичья душа терпеть не может. Но все же...

— Касси, я хочу, чтобы ты порадовала меня новым нарядом. Платьем. Можно с шалью на плечах. Хочу, чтобы ты выглядела наряднее остальных.

— Но зачем? — она нахмурилась.

— Потому что ты этого заслуживаешь, — прошептал я, касаясь губами ее виска. — Потому что мне нравится смотреть, как ты улыбаешься. Хочу увидеть радостный блеск в твоих глазах. Побалуй меня этой малостью.

Она смутилась. А я все сравнивал ее с той ориной, что видел во дворце Льюиса. Ничего общего. Словно два разных человека.

Каким же я был слепым.

Закрыв глаза, уткнулся носом в ее волосы. Как же мне было хорошо. Столько лет ожиданий стоили одного этого момента.

— И все же это лишняя трата монет, — проворчала она. — Но если уж побаловать тебя...

Уголки ее губ приподнялись.

Озорница!

— Исключительно моей прихоти ради. Я слышал, в таверне в выходные танцы устраивают, а сегодня суббота. Ну как ты ужинать пойдешь в стареньком платье?

— Танцы? — ее глаза расширились. — Руни, миленький, я не умею танцевать. О чем ты?

— Прямо так и не умеешь, — прищурился, прекрасно зная, что высокородная орина уж точно двигаться была обучена.

— Нет, ну... Таверна, Руни, там ведь пляшут крестьяне, а я как бы не тому училась.

— Значит, научишься и этому, — я пожал плечами. — Чего там уметь? Два прихлопа, два притопа, и кружись в свое удовольствие. Моя сестрица вечно меня на деревенскую площадь к кострам таскала. Любила она танцевать.

— А сейчас что, не любит? — услышав вопрос Касси,усмехнулся.

— А сейчас это дела ее мужа. Он ей да дочерям пляски устраивает. А меня только ты заботишь. Хочу, чтобы хоть немного с дороги развеялась. Не могу я смотреть, как ты чахнешь в телеге в обнимку с этим пронырливым котом.

— Руньярд!

— М? — я легко отозвался, услышав свое имя.

— Может, ему что купим? — она смотрела на меня, хлопая ресницами.

Кот, точно.

— Касси, зови его Рыжиком, я тебя прошу. Мне так привычнее. Что этому комку шерсти еще для счастья надо? С дороги подобрали, помыли, блох вывели и на матрас спать пустили. Ему хватает. Нет, мы идем за платьем.

Я не дал ей возразить. Развернул и обнял, повел вперед по ряду. Она пыталась приноровиться к моему шагу и постоянно пальчиками касалась шали.

Это поднимало мне настроение.

Да и пусть она ханыма ненавидит. Главное, что меня любит. А там уж как-нибудь разберемся, кто есть кто.