Книга Телохранитель для дочери генерала драконов, страница 44 – Мария Лунёва

— И даже не умоешься, — пробормотала сокрушенно.

Его смех стал громче. Он с силой прижал меня к своей груди и выпустил из объятий, отойдя на шаг.

— И она еще нагло обманывает, что не орина, — перевертыш покачал головой. — Все тебе сейчас будет. И умыться, и приодеться. Ну и на выбор: или поверх платья мою рубашку оденешь, или одну из тех, кого я убил вчера.

— Твою! — выпалила, не подумав.

— Ожидаемый выбор, — он и вовсе захохотал.

Я стояла всего в шаге от него и разглядывала. Высокий, крепкий. Таких широких плеч я еще ни у кого не видела. Сильные руки. Я подняла взгляд выше. Могучая шея, выступающий кадык. Ничего женственного в облике. Жгучий брюнет. Неровно обрезанные локоны слегка торчали в разные стороны. А одна прядка закрывала невероятно яркие зеленые глаза.

— Нравлюсь? — Он заметил мой интерес.

— Ты уже спрашивал, — я смутилась.

— Так ты и не ответила, — он приподнял бровь.

— Неприличный вопрос, — я потерла влажные глаза и шмыгнула потёкшим носом.

— Обычный, Касси. Вот ты мне определенно нравишься, — издав смешок, он указал на тарелку с кружкой.

— По ней жук ползал, — пожаловалась я.

— Ну если ты так и дальше будешь стоять и смотреть, то весь твой завтрак в клюве вон у тех ворон окажется, — он показал на ветви над нами. Там действительно сидели несколько черных птиц и наблюдали за нами. — Они будут сытые, а ты голодная.

Я тихо сидела на лежанке, укутанная в одеяло, и ела едва теплые кусочки мяса. За ночь они зачерствели, но все еще жевались хорошо. И вот странное дело: сколько разных завтраков было в моей жизни, но этот — самый вкусный.

Уже не думая о приличиях, я держала косулятину руками и не обращала внимание на то, насколько они чисты.

Руни поглядывал на меня. На его переносице то и дело появлялась глубокая складка. Думал о чем-то. Хмурился, но молчал. Я вообще после столь волнительно пробуждения от него ни слова не слышала.

Доев, я покрутила головой, ища, чем бы обтереть руки.

— Любая тряпка у телеги, — подсказал мне перевертыш, наконец-то подав голос.

Выбравшись из одеяла, я пошла куда сказали. Неспешно передвигая ногами, морщилась от боли в коленях и пояснице. Походная жизнь явно не для меня. Ума не приложу, как этими вот дорогами с малолетства ходят жрицы богини Яники. И ведь ничего у этих воительниц не крутит и не отваливается.

Слышала, еще и с мечами у костров отплясывают.

Может, это я какая-то не такая.

Покрутившись у скинутых старых, местами порванных сумок, вытащила небольшой обрез серой ткани и вытерла руки. Хотела убрать его обратно, но призадумалась. В следующий раз такой телеги и скарба возле нее может не оказаться. Поэтому ткань я аккуратно свернула и забрала себе, засунув в карман куртки Руни.

Вернувшись на лежанку, опять накинула на себя одеяло и принялась следить за перевертышем.

Он нашел старенькое седло и надел его на лошадь. А теперь крепил к нему дорожные сумки.

Солнце поднималось из-за деревьев. Птицы в кустах исполняли свои песни. Ветер притих, лишь слышно было, как он вяло шуршит листвой в высоких кронах.

Время играло против меня. Я уже поняла, что одной в лесу мне никак. Просто не переживу следующую ночь. Не смогу ни найти поляну, ни развести костер. И уж тем более никто не убережет от очередной разбойничьей банды.

Никто, кроме одного конкретного оборотня, деловито собирающего провизию в сумку. Вот только как навязаться ему? Дурой нужно быть, чтобы не понимать: женщина в дороге — это обуза. Тем более такая «приспособленная» к пешим путешествиям, как я. Пользы никакой — сплошная головная боль.