Книга Чужая семья генерала драконов, страница 127 – Мария Лунёва

— Это грубо, — выдохнула я.

— Зато доходчиво. У меня на родине не принято девицам так себя вести. Бегать за парнем — это вообще немыслимо. Сам должен увиваться за молодками, а не калитку открывать и выбирать из доступных. И правильно Руни делает, что не смотрит на них. Такую в дом приводить стыдно.

За моей спиной раздались шаги. Брат вошел в дом и, услышав последние слова Вегарта, одобрительно тихо замычал и поднял указательный палец вверх, дополнительно выражая свое согласие.

— Иди собирайся, — генерал чуть сдвинулся, освобождая ему проход. — Надеюсь, ты запомнил всё, что я тебе сказал.

Палец брата снова поднялся, и он его слегка согнул несколько раз.

— Поговори мне ещё, — мой дракон мгновенно понял его и заворчал. — Всё вы знаете, а как до дела доходит, так тупнями становитесь.

Руни протяжно выдохнул.

— Отстану, только когда пойму, что в голове не масло, — рыкнул Вегарт ему в спину.

Я же тихо засмеялась. А мне на то, чтобы вот так хорошо понимать брата, потребовалось несколько месяцев. Да, у Руни был тяжелый характер. Самовольный. Гордый. Вспыльчивый. На всё у него всегда имелось свое мнение, и трудно порой было его в чем-то переубедить. Одним словом — мужик в семье.

— Чего ты веселишься? — дракон улыбнулся. — Ничего, я его пристрою куда надо, там его быстро обучат ходить строем.

— Его Льюис хочет с собой в столицу взять, — прошептала так, чтобы никто больше не услышал.

— А пусть Льюис ещё сам до той столицы доберется, — тихо ответил мне Вегарт. — Он, наивный, полагает, что у меня семья теперь и места для него в ней не станутискать. И ускачет он обратно в красивую жизнь. Да только у меня четкий указ от Айдана: ещё несколько лет ему подле нас сидеть, нянькой у нашей Юниль. А чего? Пусть учится ответственности, приглядывая за ней.

Он довольно ощерился. Руни обернулся, нахмурился, склонил голову набок, явно прислушиваясь.

— Не грей уши, малой, — гаркнул на него мой дракон. — Быстро пошел одеваться. Чтобы через десять минут красивые оба на кухне стояли. Воспитательную беседу с вами проводить буду. Как-никак родную дочь под вашу ответственность оставляю.

— Ну, не родную, — пробурчала я.

— Я сказал родную, значит, родную, — его взгляд стал колючим. — И чтобы иного я не слышал ни от кого! Это и тебя касается, Грета. На все вопросы отвечаешь, что Юниль моя родная дочь. А темная ведьма она потому, что в бабушку пошла — мою мать.

Выпустив меня из объятий, он обернулся в сторону двери и отправился на улицу собирать дрова, оставляя меня в полном недоумении.

На площадь мы пошли все вместе. Вегарт строго запретил отделяться. Он вел себя очень дёргано и выглядел зло. Казалось, ему самому вся эта затея с весельем была не по душе, но, видимо, других путей незаметно выяснить, что и как в деревне, он не видел.

Оттого и шел впереди меня мрачнее тучи. За руку его держала веселая Юниль, которая будто и не замечала сердитости своего новоиспеченного папы. Хотя на нее он смотрел улыбаясь и всячески старался не выдавать эмоций. Моя егоза успела рассказать ему все: и как они с бабушкой найденную на платье дырку зашили, и что я у себя ленты красные почти новые отыскала, и что теперь у нее прическа красивая. И про ботинки, которые ей немного жмут.

Вегарт слушал и кивал.

А я медленно вскипала каждый раз, как слышала от нее: «Папа».