Книга Злодейка в быту, страница 65 – Мстислава Черная

Артефакт?

Книга?

Некое сокровище?

Нет смысла гадать, а Шаоян, поганец, пользуясь тем, что я не могу спорить с ним сейчас, лишь раздразнил любопытство и замолчал. Хотя я стараюсь изображать равнодушие, он не верит и посмеивается. Его шепот над самым ухом, слишком близко.

Ничего, наступит время, когда я буду веселиться за счет Шаояна.

Я огибаю один из павильонов переднего двора, выхожу к воротам.

— Юная госпожа уже уходит? — спрашивает слуга. Я понимаю его удивление. По правилам меня должны сопровождать и провожать. Ни гости, ни дочери поместья не бродят в одиночку. Он не уверен, должен ли он меня выпускать.

Все же задерживать меня он не решается и открывает калитку.

К себе я возвращаюсь точно так же — на мече.

Я ощущаю теплые ладони на своей талии и щекотное дыхание у затылка.

— Госпожа, вы не спросите, что я обнаружил?

— Я спрошу, зачем ты привлек внимание. — Удерживать равновесие и одновременно поддерживать непринужденную беседу довольно сложно.

— Признаться, я не умею деликатно взламывать. Поэтому я снес печати грубой силой. Шум был неизбежен, а прийти ночью я не смогу, ведь я буду охранять ваш сон, госпожа.

— Зачем же ты это сделал, Шаоян? Зачем сорвал печать? — Не думаю, что хоть что-то взял.

— Вы действительно не знаете?

— Нет.

— Небесный запрет, — хмыкает Шаоян.

Я едва не падаю с меча. Если бы не поддержка демона, я бы кувыркнулась. Утвердившись на ногах, я даже пытаюсь обернуться, чтобы посмотреть Шаояну в глаза, убедиться, что он шутит. Очень зло и недопустимо.

Великий император Фэн Ю, основавший империю, под страхом истребления девяти поколений запретил на ее территории некоторые демонические артефакты. Изначально перечень был довольно коротким, но на протяжении веков императоры вносили в Небесный запрет новые и новые пункты.

Но при чем здесь дядя?

Не может быть! Никто не будет рисковать всем кланом. Или?..

Заполучив артефакт, дядя отказался его уничтожить? На самом деле это объясняет и причину ссоры, и причину переезда в самую глухую провинцию. Неясным остается лишь одно: почему отец не настоял и не уничтожил артефакт? Как старший в семье он имел на это полное право…

И вообще, какой смысл ради артефакта жертвовать хорошей жизнью? Дядя отказался от карьеры, от столицы, лишил дочерей шанса удачно выйти замуж, а сына — перспектив устроиться.

— Что там, Шаоян? — хрипло спрашиваю я, еще на что-то надеясь.

— Не смею вас огорчать, госпожа.

Поганец!

— Говори уже.

— Ваш дядя, — Шаоян выдерживает театральную паузу, — хранит у себя впечатляющую коллекцию растений нашего, Нижнего, мира. Плотоядная лиана, игольчатый бамбук и даже плачущий лотос отнюдь не самые ценные экземпляры его коллекции. Как вам такое, госпожа?

Звучит… погано.

Растения, впитавшие искаженную ци, используются для изготовления ядов и темных пилюль. Дай такую заклинателю, и его энергетические каналы будут повреждены, аура — отравлена. Если хочешь помешать кому-то продвинуться на пути самосовершенствования, лучше метода не придумать.

Но какой смысл просто так хранить алхимические ингредиенты?

Где пилюли или яды?

Одно радует:

— Хотя темная алхимия вне закона уже больше четырех веков, ни игольчатый бамбук, ни плачущий лотос, ни другие растения Нижнего мира в Небесный запрет не включены, Шаоян.

Это не то преступление, за которое истребляют девять поколений.