Книга Злодейка в быту, страница 70 – Мстислава Черная

Мимоходом я осматриваюсь. Спальня не только просторная, но и обставлена мебелью, достойной покоев императорского дворца. Дальше не хуже, разве что еще великолепнее.

— Повелитель. — Меня демоницы игнорируют, приветствуют только Шаояна, догнавшего меня в дверях спальни.

За спальней зал с небольшим столиком, рассчитанным на пару человек, ну или на пару демонов, а вот накрыто на одного, и я уверенно сажусь за стол — Шаоян же сказал, что подаст мне завтрак.

— Ты, дерзкая дрянь, как ты смеешь занимать место повелителя⁈ — вскидываетсябронзовая девица, причем из младших. В руках у нее поднос, и им она замахивается.

Я даже не пытаюсь поставить защитный барьер — не смогу.

Разве что молнией пальнуть…

За мгновение в голове успевает мелькнуть столько мыслей: Шаояну не понадобилось даже намекать девицам, чтобы они от меня избавились, он всего лишь пропустил меня вперед, и все, что ему требуется, чтобы избавиться от поводка, это не успеть меня защитить.

Но вопреки логике, вопреки идеальному шансу освободиться от моего контроля, Шаоян оказывается рядом и перехватывает руку демоницы. Девица вскрикивает от боли и тут же жалобно выдыхает:

— Повелитель?

— Я не смею оскорбить госпожу Тан, а ты смеешь? — Он толчком отбрасывает бронзовую прочь.

Поднос звенит об пол.

Девица сжимается, не смея подняться:

— Повелитель, пощадите мою жизнь!

Остальные тоже опускаются на колени, но не для того, чтобы попросить за бронзовую. Скорее, они боятся, что гнев обрушится и на них.

— Пощадить? — цедит он.

Мне… вмешаться?

С одной стороны, девица могла меня убить, и ни малейших добрых чувств я к ней не испытываю. С другой стороны, я совершенно не хочу, чтобы Шаоян устраивал кровавую расправу. У меня снова легкое раздвоение — здешняя часть согласна, что за покушение надо наказывать, а иномирная часть категорически против казни.

А ведь мою снисходительность демоны примут за слабость. И надо признать, будут правы.

Смотреть на хнычущую, до смерти перепуганную девицу неприятно.

Я кожей ощущаю убийственное намерение, которое исходит от Шаояна, и, не выдержав, вмешиваюсь:

— Сегодня счастливый день. Зачем его омрачать?

— Вот как? Госпожа, неужели вы готовы быть снисходительны к той, кто покушалась на вас?

Кажется, Шаоян удивлен.

— Разве в конце концов она не о вас беспокоилась?

— О, конечно нет. Она беспокоилась о себе, хотела выделиться, чтобы снискать мое расположение. Вы все еще думаете, что ее стоит пощадить?

И снова Шаоян смотрит на меня с насмешкой, но еще и с интересом, а до меня доходит, что своим необдуманным вмешательством я поставила себя в неловкое положение. С одной стороны, настаивать на прощении нельзя, но, с другой стороны, я уже сделала шаг вперед, и пойти на попятную — бросить тень на свой авторитет. Которого и так нет…

Я смотрю на демоницу, которая перестала дрожать, и пожимаю плечами:

— Не омрачать счастливый день не означает оставить преступление без наказания.

— Так я вас неверно понял, госпожа, — хмыкает Шаоян и переводит взгляд на демоницу.

Улыбка сползает с его лица, а в глазах вспыхивает убийственное желание, которого я не видела даже тогда, когда Шаоян осознал, что вместо духовного контракта нас соединила печать. Тогда он был скорее раздражен, чем зол, а сейчас его гнев обжигает.

— Пощадите мою жизнь, — лепечет демоница, ее вновь трясет. — Слуга знает свою вину. Пощадите, повелитель.