Книга Сны с чёрного хода, страница 28 – Алексей Небоходов

Открыв глаза, я снова оказался на своей даче, в тот самый момент, когда мы с Эмили лежали в постели и говорили о нашем будущем.

– Ну что, давай изменим будущее прямо здесь и сейчас, – предложила Эмили. – Нам уже по восемнадцать лет. Почему бы нам не пожениться? Тогда никто не сможет нас разлучить, и ты не женишься на Алле.

Наступила пауза. Я уже хотел снова сказать ей, что думал об этом давно, и что мы пойдём в ЗАГС на следующие выходные, но, преодолев себя, сказал:

– Нет, Эмили, я не могу этого сделать, я слишком люблю своих дочерей.

Эмили посмотрела на меня с разочарованием, но затем на её лице мелькнула слабая улыбка. Я подумал, что она поняла, как трудно мне было принять это решение.

Эмили отвернулась, сжала губы, а затем встала и ушла в другую комнату.

Я смотрел ей вслед,и чувство утраты и печали охватило меня с необычайной силой. Я не мог поверить, что только что отпустил женщину, которую любил, которая была рядом со мной в самые трудные моменты.

Но с каждой секундой я всё больше размышлял над своим решением и его последствиями не только для меня, но и для того Егора и Эмили, которых я оставил, и понимал, что поступаю правильно.

В тот же день мы вернулись в Москву. И когда я провожал Эмили до её квартиры и мысленно прощался с ней навсегда, я заставил себя проснуться.

Вернувшись в своё время, я снова обнаружил себя в той же постели, рядом с женой Аллой. Осенний дождь всё так же шумел за окном, в квартире царила тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием моей супруги. Казалось, ничего не изменилось. Но в душе у меня всё было иначе.

Я долго лежал, пытаясь осознать произошедшее. Реальность вернулась к тому, что было до моих странных путешествий во времени. Алла была рядом, мои дочери существовали. Но вместе с этим пришло чувство утраты – утраты жизни, которую я мог бы прожить с Эмили.

Тяжесть в груди усиливалась при мысли о тридцати годах, которые мы могли бы провести вместе, старея и ценя друг друга.

Я ворочался в постели, не в силах избавиться от беспокойства. Возможно, я совершил ошибку. Может, мне следовало бороться за Эмили, за нашу любовь. Но, вспоминая дочерей, их милые лица, я снова ощущал смысл своего выбора. Я не мог и не хотел их потерять.

Встав, я пошёл на кухню приготовить кофе.

Дождь за окном превратился в морось, а утренний свет начал пробиваться сквозь облака. Я смотрел в окно, держа тёплую кружку в руках, и размышлял о странном повороте моей жизни.

Возможно, всё это было лишь сном, плодом моего воображения. Но, с другой стороны, может быть, это было чем-то большим. Возможно, это было предупреждением, проблеском другой реальности, которая могла бы стать моей, если бы я сделал иной выбор.

Кто знает?

Ксюша и Маруся тихо завтракали на кухне.

Увидев их живыми и здоровыми, я бросился к ним с объятиями.

Они удивились такому внезапному проявлению любви, но вскоре заулыбались в ответ.

– Папа, что с тобой этим утром? – спросила Ксюша, приподняв бровь.

– Ничего, ничего. Просто захотелось выразить свою любовь моим чудесным девочкам, – ответил я с улыбкой.

Маруся хихикнула и закатила глаза, но не смогла скрыть тёплую искорку во взгляде.

С каждым днём я всё больше погружался в привычную жизнь.

Я снова привык к тому, что рядом со мной была семья – Алла, Ксюша и Маруся. Это было просто, но значимо. Жизнь вернулась к привычному ритму, но что-то было утрачено.