Книга Сны с чёрного хода 2, страница 137 – Алексей Небоходов

Тишина разорвалась на части, когда пространство вдруг наполнилось голосами. Они не пришли откуда—то извне, они просто появились. Их не было, а затем они были везде – шёпот, пропитанный холодом, обволакивающий со всех сторон, звучащий не только в воздухе, но и внутри её самого сознания. Они не произносились ртом, не звучали голосом – это были мысли, которые наконец нашли свою форму.

– Ты всегда хотела изменить всё, но кто сказал, что твоё "лучшее" действительно лучше?

Она вздрогнула, холод прошёлся по спине. Она обернулась, но улицы оставались такими же пустыми. Голоса не принадлежали никому, но они были.

– Ты ломала реальность, но стала ли ты счастливее?

Лия зажмурилась, надеясь, что тишина вернётся, но голоса проникали глубже, становились частью её мыслей, сливались в одно целое, переплетались с её воспоминаниями. В их звуке не было злобы, не было обвинения – только холодная неизбежность.

– Если ты ничего не оставила в мире, который хотела исправить, зачем тебе возвращаться?

Она сжала руки в кулаки, но они дрожали. В груди стало тяжело, как будто воздух стал густым, вязким, как вода, в которую она когда—то вошла, надеясь, что больше никогда не проснётся. Она чувствовала, как этот голос поглощает её, как город запечатывает её внутри себя, стирая грань между тем, кем она была, и тем, чем она теперь становилась.

Она отчаянно искала в глубинах памяти свою прежнюю сущность, пытаясь ухватиться за хоть один момент, где она ещё была собой, не сломленной, не растерянной в бесконечной череде перемен. Её разум судорожно перебирал воспоминания, словно пытаясь сложить разорванную картину её истинного "я", но чем дальше она углублялась, тем больше понимала – образ её прошлого себя становился размытым, ускользающим, превращаясь в нечто чужое и недосягаемое.

Кем она была до всех этих изменений? Где была та Лия, которая просто жила, а не пыталась править временем? Был ли шанс вернуться к ней? Или всё, что от неё осталось, теперь растворилосьв этом бесконечном сером пространстве?

Город оставался безмолвным, словно сама тишина была его сутью. Стены не дрогнули, улицы не сдвинулись, и, казалось, этот мир существовал не по законам движения, а по законам ожидания. Он не пытался отпугнуть её, не пытался поглотить, но и не отпускал.

Дождь всё так же лился с небес, но теперь казалось, что каждая капля проникала сквозь кожу, оставляя после себя не влагу, а липкую, гнетущую тяжесть. Это был не просто дождь, а время, застывшее в каплях, каждая из которых несла в себе неумолимую правду её ошибок.

И теперь этот дождь наполнял её изнутри.

Дождь продолжал лить, но теперь Лия ощущала его иначе. Не просто как капли, падающие с пустого неба, а как что—то чуждое, проникающее вглубь, оставляющее на коже липкий, гнетущий след. Воздух вокруг сгустился, стал вязким, словно город, чувствуя её присутствие, собирал вокруг неё невидимые стены. Она сделала ещё один шаг вперёд, но остановилась, почувствовав, как что—то изменилось.

Вдалеке, за пеленой дождя, за стенами, которые уходили в бесконечность, появилась тень. Сначала размытая, едва различимая в мутном свете этого мира, она постепенно обрела очертания. Чёрные линии стали чётче, очертания – глубже, словно кто—то рисовал её на сером полотне города, выводя тонкие, точные штрихи.