Книга Порочная луна, страница 191 – Си Джей Праймер

— Потом что? — подсказываю я, бросая косой взгляд в его сторону.

— Там был пожар.

Он тяжело сглатывает, снова поднимая взгляд на пруд с затравленным выражением в глазах.

— Весь ее жилой комплекс сгорел дотла. Я потратил месяцы на расследование этого, используя свои связи с местной полицией, чтобы заполучить в свои руки всю возможную информацию о том, что произошло. Пожарная служба в конечном счете установила, что это было возгорание от электрического тока, и выдала свидетельство о смерти Марго. Они закрыли дело, и как бы трудно это ни было, мне пришлось смириться с этим и двигаться дальше.

Он поворачивает голову ко мне, темные глаза наполняются сожалением, когда я поворачиваю голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Я хочу, чтобы ты знал, что я не просто списал тебя со счетов, — говорит он хрипло. — Я скорбел о тебе. У меня никогда не было причин верить, что ты все еще жив где-то там, иначе я бы не успокоился, пока не нашел тебя. Я не из тех мужчин, которые бросают собственного ребенка, невзирая на обстоятельства.

Его искренность подобна удару под дых, мое горло неприятно сжимается, пока я перевариваю его слова. Мне уже говорили, что эта новость была для него шоком, но, думаю, до сих пор я не до конца верил, что это правда. Было легче предположить, что он просто не хотел меня; что он был каким-то злобным сукиным сыном, который угрожал моей маме и бросил нас. Труднее смириться с тем, что я упустил возможность вырасти среди себе подобных, с отцом, который мог бы любить меня, только потому, что моя мама боялась того, чего не могла понять.

— Да, я понимаю, — выдыхаю я, перекладывая кофейную чашку из одной руки в другую и вытирая вспотевшие ладони о джинсы, облегающие мои бедра. — Извини, я просто пытаюсь осознать все это.

— Я тоже.

Уголки его губ приподнимаются в слабой улыбке, моя грудь сжимается, когда я отвечаю тем же.

На нас опускается еще одно напряженное молчание. Я делаю глоток своего кофе, и он делает то же самое, его кадык подпрыгивает от глотка, когда он откидывается на спинку скамейки. Затем он подносит кулак ко рту и прочищает горло, мускулы на его челюсти напрягаются, когда он переводит взгляд на меня.

— Астрид сказала,что твоя мама скончалась.

Я резко киваю, в груди горит от подавляемых эмоций. Мне всегда было трудно говорить о ее смерти. Несмотря на то, как давно это было, боль от потери ее в таком юном возрасте и резкий поворот, который произошел в моей жизни после этого, испортили даже хорошие воспоминания.

— Около десяти лет назад, — решительно заявляю я, отводя глаза.

— Как это случилось?

— Рак.

Коул морщится.

— Должно быть, это было трудно.

— Все произошло довольно быстро, — бормочу я. — Когда они обнаружили это, у нее уже были метастазы в кости, так что она мало что могла сделать для лечения. И в конце она не совсем пришла в себя.

Я снова перевожу взгляд на него.

— Она начала что-то бессвязно говорить об оборотнях.

Он напрягается.

— И так возникла Гильдия?

Я снова киваю, поднимаю чашку и делаю еще один глоток дерьмового кофе без ликера.

— У нее была хорошая жизнь до этого? — спрашивает Коул, задумчиво проводя рукой по подбородку. — Она была счастлива?

Я глотаю кофе, делая паузу, чтобы обдумать его вопрос.

— Думаю, да, — выдыхаю я, мое горло саднит, когда я вспоминаю, какой была моя мать, когда она была жива. — Она была хорошей матерью. Она любила моего отца — Джонатана, я имею в виду. Она всегда была немного взвинченной, но, думаю, теперь это имеет смысл, поскольку она была в бегах. Наверное, именно поэтому мы так много переезжали.