Книга Имя Кати, страница 54 – Павел Губарев

— Хм, — сказала Катя. — Знаешь, я это всё слышала. Но одно дело, когда тебе вещают в школе, а другое дело, когда ты это говоришь.

Сандра повернулась и села на бортик бильярдного стола, изящно сложив ноги. Катя, которой как раз стало любопытно, есть ли на Сандре очки или она цитирует по памяти, увидела её лицо. На Сандре не было очков, и в тусклом свете фонарей она была ещё прекраснее, чем днём. Наверное, Сандра уже далеко не в первый раз рассказывает эти вещи, раз говорит как по писаному.

— Ты не подумай, — сказала Сандра, — я не претендую на роль лидерши. Но всё же в Приюте больше мальчиков. И ни к чему хорошему это нас не ведёт. Кто бы ни был Посланник или его хозяин, он или она — добрый человек. Милосердный. Какой бы ни была его миссия — это добрая миссия. Какой бы ни была наша задача — это не война, а строительство. А у мужчин, увы, лучше получается воевать.

Катя нахмурилась:

— Но Посланник — мужчина.

— Это робот!

— В форме мужчины!

— Это условность, — отрезала Сандра.

— Мой брат сперва подумал, что Посланник набирает актрис для порно.

— Что лишний раз подтверждает, что мужчины от мужчин не ждут ничего хорошего. И правильно делают. Они-то про себя многое понимают. Знаешь, сколько раз мне предлагали сниматься?

— В порно?

— Да во всём.

Катя хотела угадать, сколько, но сообразила, что это был риторический вопрос, и промолчала, разглядывая Сандру: у девушки были худые руки, длинные волосы, хрупкие ключицы. Она была сделана из вертикальных линий, плавных изгибов и тонких переходов. Если бы её внешность была создана компьютерным генератором наподобие тех, которым создаются актрисы, то в настройках наверняка были бы цифры, которые на сотые доли процента отстояли от тех, которыми задаётся болезненность, нездешность и сухость. От взгляда на Сандру непроизвольно перехватывало дыхание. Будто именно потому, что кто бы ни работал над её внешностью — программа или природа, — этот творец останавливался в миллиметре от неверного решения.

Сандра поймала Катин взгляд, вздохнула и сползла с бортика на бильярдный стол, ноги её при этом остались лежать на бортике чуть задранными вверх. Сандра скрючилась, будто выключила запрограммированную привычку всёвремя держать себя в изящной позе.

— Я тебе завидую, — сказала она. — Ты симпатичная, но не настолько, чтобы это мешало жить.

— А тебе мешает?

— Иногда. Иногда помогает. Но часто я не могу понять: почему человек со мной общается? Потому что я красивая? Или я ему действительно нравлюсь? Я, а не моя внешность?

— Ты так говоришь, будто «твоя внешность» — это какой-то другой человек.

— Ну да. Она постареет раньше меня.

— Я об этом никогда не думала.

— А я думаю. Часто. Моя мама говорит, что всё меняется с возрастом. Парни — да что там парни, — даже друзья меняются. В двадцать лет ты один человек, в тридцать — другой. В шестьдесят — третий. Она говорит, что женщине нужно три мужа. По одному на каждый отрезок жизни.

Катя открыла было рот, чтобы ввернуть какую-нибудь реплику, но передумала. Остроумный ответ не пришёл на ум, да и в этом разговоре ей вовсе не хотелось резво отбивать мячики. Она села на бильярдный стол рядом с Сандрой. Это было неудобно: бортик врезался в ноги. Катя опёрлась руками о сукно. За окном виднелся чёрный изгиб Москвы-реки.