Книга Особенности преддипломной практики, страница 158 – Анна Азарцева

— Янина? Как она?

— Жить будет, — он непонятно качнул головой, как будто ему было одновременно плевать и не плевать на жизнь ребенка.

Я вспомнила белое от ужаса лицо Йонаса, которого пытал мерзейшество в мою первую пробудку. Сопоставила факты и...

— Они тоже все сьели тот пирог, что Йонас приготовил от моего имени?

— Твой кулинар не виноват, магический допрос это подтвердил, — а помня жуткое лицо Валосиреля, мне стало очень жаль младшего Верренса, — Таэль и Инвар сейчас разыскивают хоть каких-то свидетелей твоей невиновности.

— А то, что я тут валяюсь всю ночь с тазиком наперевес, не доказательство? Сама себя то я уж наверное травить этой дрянью не стала бы? — молчание в ответ на мой скепсис был слишком красноречивый, — Да и зачем мне вообще кому-то скармливать наркоту?

И в ответ снова молчание.

Я же мрачнела с каждой секундой.

Ночка удалась просто на славу! Холодной закуской у нас было мерзкое предложение якобы влюбленного мужчины, основным блюдом стало сильнейшее отравление в моей жизни, а финальным компотиком финишировала информация, что отравитель — это я. И не только саму себя по дурости траванула, так еще и нескольких горожан. Даже не хочу думать, что мне за это грозит по местным законам!

— Ну ладно! Я сейчас пойду и сама им все докажу! — гневно отбросила в сторону одеяло, явив на свет все свои полуголые прелести. И тут же застыла, поняв в какой глупой ситуации оказалась. На мне не было практическиникакой одежды. Чертные тоненькие трусики и полотенце на лице в качестве маски в расчет можно не брать. Полыхнув алым от стыда, медленно подняла голову, искренне надеясь, что Валосирель в этот момент по-джентельменски отвернулся. Ну да, ну да, я наивная юная селянка.

— Знаете, местр, — запахнула одеяло обратно, столкнувшись с потемневшим взглядом ильфарийца, не отрывавшимся от моей обнаженной груди, — Я вообще-то еще очень больна!

Мужчина с трудом поднял глаза на мое лицо. Его желваки заходили над челюстью, словно он с большим трудом себя сдерживал.

— Да, я заметил, ириль. Полагаю, мне будет, что обсудить с его высочеством относительно первой помощи... пострадавшим!

Высочеством? Так это Таэль меня укладывал, а не его мерзейшество?

Ильфариец встал со стула и поправил на мне одеяло, заворачивая в него, как в кокон. Подоткнул его со всех сторон, поправил у подбородка, чтобы край не лез в рот. Сложил руки на груди, пытливо меня осмотрел и командным голосом начал перечислять:

— Дома сидеть безвылазно, пока не разрешу! Оставлю лекарство — пить каждые два часа. Почувствуешь себя плохо — сразу же зови меня, на худой конец этого своего жениха. И ...

— И со всем уважением, местр, — я зло глянула на него из шерстяного кокона, — Вы мне сейчас приказываете как врач или...?

Он коротко улыбнулся кончиками губ. Покровительственно так, словно уже считал меня своей.

— И то, и другое, ириль.

Я категорично тряхнула головой.

Помятуя, к чему привела моя нерешительность в отношении Инвара, я решила повторно с таким серьезным разговором не тянуть. Надо объясниться здесь и сейчас, хотя мой желудок пытался показать отношение к предложению Валосиреля более выразительно.

— Нет, местр. Мой ответ вам «нет», — я категорично мотнула головой, — Я благодарна за второе спасение моей жизни, но вашей... как вы тогда сказали — сафэ?... я не буду.