Книга Особенности преддипломной практики, страница 22 – Анна Азарцева

Я мысленно перевела привычную мне метрическую систему расчетов в принятые у шайнвилльцев мили.

— В девяти милях.

Инвар охнул:

— Так где же она?

— Вот поедим, — начала убирать уголь в верхний ящик комодика, — и пойдем на место вашей прогулки. Будем искать там зацепку.

— Ночью на кладбище?! — его глаза стали похожи на блюдца, а ужас в них можно было половником черпать.

Я замерла над комодиком, физически ощущая, как темнеет в глазах, кровь отливает, руки немеют:

— На кладбище? А что вы там со своей невестой забыли?

— Так Изельда же показывала место для свадебной церемонии.

— На кладбище?!

— Мы же днем ходили. Днем не страшно.

На кладбище?

Как там было у известного поэта:

Ночь, кладбище, фонарь, могилы…

Кладбищ в Шайнвиле было два. Первое, действующее, располагалось на дальнем конце города за северными воротами. Только на днях я ездила туда с одной из горожанок, которой резко приспичило проверить родовой склеп. Наложила пару охранных заклинаний, чтобы вандалы и любители закопанных сокровищ не позарились на семейные реликвии.

Второе было на юге, недалеко от моего дома. Старое, заброшенное, с красивыми надгробиями в виде двух полукружий.

До появления первых Странников, которые принесли местным жителям весть о других мирах, на Орите царствовала религия Хальта двуликого. Один бог — две сущности: добрая и злая. Он отвечал за все, что происходило в мире — морозные зимы и веселые свадьбы, богатые урожаи и пропажа любимой сковородки, рождение ребенка и надои молока у коровы.

Сейчас, когда по улицам того же Шайнвилля в любой миг могут прогуляться иномиряне, вера в Хальта осталась только как дань традиции. Но в глубинке до сих пор некоторые продолжали втихую ему молиться, а проклятие “чтоб тебе Хальт повернулся задницей” еще можно было услышать от стариков.

Старое кладбище было отголоском тех верований. Вспаханная полоса земли, рассекающая кладбище на две половины, отделяла честных людей от преступников.На светлой части все надгробия были сделаны из белого с розовыми прожилками мрамора, украшены небольшими статуями и бюстами похороненных, в то время как темные людишки довольствовались обычными грязно-серыми гранитными булыжниками с проржавевшими именными табличками.

Вот тут то наши голубки и решили увековечить свои чувства и поклясться друг другу в верности до гроба. Прямо на распаханной полосе между двух частей Хальтова кладбища. Мол, вместе переживем и добро, и зло, и болезни и радости.

Философы, однако.

Заниматься невестоискательством на ночь глядя я пошла не одна.

Йонас отправился в приказном порядке — я ведь должна была знать, на каком именно надгробии Изельда планировала принести брачные клятвы.

Но услышав, куда именно мы идем, Инвар Верренс категорично взял в руки любимую кувалду и напросился вместе погулять, забрав по пути пару родичей, работавших с ним в кузне. Да и кто бы отказал ему и его кувалде?

Конечно, окруженной тремя не самыми хилыми мужчинами, бояться мне было нечего, но...

“А дельфиныдобрые,

А дельфины гордые,

А дельфины мертвых не боятся…”

Импровизированная детская песенка никак не выходила из головы. Меня даже начало чуть потряхивать. Совсем чуть-чуть, я очень надеялась, что незаметно. Даже воспоминания о плотном божественно вкусном обеде не спасали ситуацию.