Книга Тайны Калинова моста, страница 154 – Валентина Елисеева

Все так привыкли к его вечному молчанию, что два подряд высказанных им предложения поразили всех до глубины души, и мысль возразить ни у кого не зародилась. Девушки не стали напоминать о своих магических способностях: не настолько умело они управляли этими способностями, особенно в отношении живых, чтобы ссылаться на них. Особо назойливых и распутных хамов лучше отправить хуком в челюсть на пол, чем тычком магии смерти – в могилу.

Вопреки предостережению Ивана, маньяков в ближайших домах не нашлось. Группу «журналистов», собирающих жареные факты о местном полтергейсте, принимали на удивление приветливо и гостеприимно. Все звали их за стол, угощали деревенскими разносолами. Общественное мнение сходилось на том, что Ольга Гусева малость умом без мужика тронулась, сама посуду в доме била. Дура-баба, только ребёнка пугала! Она всегда не от мира сего была, блаженная, как и тётка её покойная, вот и выжила из ума окончательно.

– Не выйдет у вас статьи путёвой, зря приехали, – сочувствующе вздыхали соседки, а мужья им уверенно поддакивали. – Вот если бы вправду полтергейст у нас завёлся – здорово бы было, по телевизору бы нашпосёлок показали!

Некроманты дружно поперхнулись парным молоком, закашлялись и продолжили осторожные расспросы:

– Где дочка Ольги?

– Настеньку баба Маша к себе забрала, Гусевы одинокие же, нет никого. Дом их раньше тётке Ольгиной принадлежал, так она сюда часто на каникулы и в отпуск приезжала, любимой и единственной племянницей была. По наследству тётка дом Ольге и отписала, она сюда этим летом после похорон тётки вселилась, ремонт сделала. О себе ничего не рассказывала, откуда у неё ребёнок взялся – неведомо. Ольга всегда нелюдимой была, хоть и добрая душа, каких поискать, наивная и светлая. Ну, оттого и жизнь у неё толком не складывается, что она ни к кому за помощью никогда не пойдёт, а сама любому прощелыге по слёзной просьбе последние деньги отдаст.

Показания свидетелей не разнились, и некроманты пошагали искать девочку, поселившуюся с матерью в неспокойном доме.

Баба Маша жила на отшибе. Из трубы валил дым – дом, один из немногих на посёлке, не имел газового отопления. Одинокая старушка оказалась дамой бойкой, разговорчивой, искренне привязанной к девочке, внезапно очутившейся под её опекой.

– Ой, беда, беда, – причитала она, усаживая гостей на колченогие табуреты. – Говорила я Ольге: никому не рассказывай, что у тебя призрак вредный завёлся, сразу в дурку сдадут, надо тихонько батюшку на освящение дома позвать! Но она меня не послушалась: терпела, терпела, а потом вон как вышло – в точности, как я предсказывала! Сама теперь батюшку позову – надо дом от нечисти избавить, пока Ольгу из психушки не выпустили, а то опять всё по новой закрутится. Слишком мягкий характер у Ольги, не боевой, она к этому полтергейсту гадскому всё подольститься пыталась: печенье ему раскладывала, как в интернете советуют, молока в блюдце наливала.

– Молоко для полтергейста было? Мы-то думали, для кота, – вырвалось у Лены, и Василиса пнула её ногой под столом за раскрытие сведений, что они побывали в запертом доме.

На их удачу, старушка не провела логической цепочки между фактом запертых замков и осведомлённости гостей о блюдцах на полу. Она рассмеялась и сказала: