Книга Тайны Калинова моста, страница 227 – Валентина Елисеева

– Да, отыграть назад такую жертву невозможно, – глубоко вздохнув, сухо констатировал Елисей. – Но слабым призраком ты скитаться не будешь.

– Дамиан сказал...

– Он предупредил, как распорядится Мироздание, но тут не только ему решать, у меня тоже есть свобода воли. Раз ты постановила, что у нас всё пополам, то так и будет всё пополам: моей магии нам хватит на то, чтобы вполне сносно обосноваться в призрачном существовании, уж математику преподавать и изучать мы точно сможем. Вместе в жизни и вместе после смерти, над другими альтернативами я даже задуматься тебе не дам! И спрашивать твоего разрешения тоже не буду, душа моя. Мы в ответе за тех, кому отдали половину жизни, слышала о таком законе? Ты навек обречена на меня, и я никуда не уйду, как бы ты меня ни прогоняла.

– Да я и не собиралась, – растерялась Василиса, – просто...

– В то, что всё будет просто, не поверю. Но готов искренне верить, что мы оба постараемся сделать наше разделённое на двоих существование самым счастливым в любых его вариациях. Василиса, если бы я мог вернуть тебе отданные мне годы жизни, я бы сделал это немедленно! Хм-ммм, тебе идёт даже выражение лёгкого злорадства, давно это заметил.

– Я радуюсь не зло, а от всей души, что даже ты не можешь ничего переиграть! – возмутилась Василиса, чувствуя бесконечное счастье и столь же бесконечную любовь к сидящему рядом мужчине.

Он словно ощутил её эмоции (или прочитал их, как обычно, по лицу), и светло улыбнулся. Его пальцы в трепетной ласке скользнули по её щеке, обняли за шею.

– Я благодарен тебе за чудо жизни, – прошептал Елисей, – но ещё больше за подаренноемне право говорить о своей любви. Я безумно люблю тебя, Василиса, всегда любил. Наверное, с первого взгляда.

– И я люблю тебя. Очень, – прошептала она в ответ, склоняясь к его губам.

– Вот здесь верю безоговорочно, хоть и готов свернуть твою буйну головушку за такие самопожертвования.

– Кто бы говорил! – возмутилась Василиса, но горячие губы, прижавшиеся к её губам в страстном поцелуе, помешали развить мысль. Затерялась мысль, не вернулась, да и бог с ней. Она так мечтала о его объятьях, и нежном взгляде, и жарком касании губ!

Он прикасался к ней, как к хрупкому стеклу, боясь не рассчитать вернувшиеся физические силы. Он успел позабыть, каково это – быть человеком, каково это – чувствовать тёплую шелковистость кожи любимой девушки и её дыхание на своей щеке. Биение сердца, ток крови, тяжесть собственного тела, вновь подвластного силе тяготения, – к этому нужно было привыкнуть. И Василиса видела изумлённое потрясение на лице любимого мужчины от каждого незначительного нюанса полноценной жизни. Существование во плоти имеет ряд преимуществ перед бестелесным! Призрака невозможно вот так сжимать в объятьях и горячо целовать в глаза, щёки, брови, куда только дотянутся губы. Но главное – от призрака невозможно услышать признание в любви и не расплакаться от острого горестного чувства обречённости.

– Отчего слёзы? О чём сожалеешь? – отстранился Елисей, взволнованно заглядывая в её лицо.

– Слёзы от счастья, – честно ответила Василиса, – а жалею только о твоём письме. Знала бы, что так сложится, хоть бы сфотографировала на память!

– Я напишу тебе сотню других, – дрогнули губы Елисея в улыбке, знакомой до боли. – И начну их с повторения слов, что не отказался бы от проведенных с тобой часов даже ради райских кущ, как бы ни повернулась судьба. И мне по-прежнему безумно жаль, что тебе приходится расплачиваться за мои безумные чувства.