Книга Замерзшие лилии, страница 102 – Ольга Сандул

- Нет, - лихорадочно придумывал причину. – Этот плащ дорог мне тем, что принадлежал одному из наших павших товарищей.

- Я понял Вас, магистр, - поклонился помощник и поспешил прочь.

Прислонился лбом к двери после того, как мужчина скрылся. Сколько еще придется лгать? Мало было нарушить обет безбрачия, поддавшись собственному желанию, как сейчас я в буквальном смысле сгораю от желания увидеть женщину, которая принадлежит другому. Какие чувства теперь у нее в душе? Нора и раньше не жаловала Тауруса, а теперь имела полное право его ненавидеть. Меня она тоже теперь ненавидит? Самое ужасное, что до сих пор я не знал, что будет вечером. И даже не предполагал, как можно сделать так, чтобы спасти всех девушек от гибели.

Голова гудела от усталости и недосыпа, но я не мог тратить драгоценное время на сон. Сел за стол, разгребая текущие дела, в надежде, что на меня снизойдет озарение, и я найду выход. Бросил взгляд в сторону статуэтки Омада, что стояла в углу комнаты.

- Накажи меня за то, что я предал клятву, - обратился к нему то - ли с просьбой, то - ли с мольбой. – А ее не нужно: она достаточно настрадалась в жизни.

До самого вечера не поднимал головы от бумаг, понимая, что ситуация в стране намного плачевнее, чем я полагал. На чистый лист стал набрасывать  заметки из того, в чем было необходимо убедить Тауруса и Совет. Отвлек помощник, доложивший, что меня ожидают на ужин в том крыле, где поселены «лилии».

Обтер шею и грудь холодной водой из кувшина, засунул лицо в глубокий таз на мгновение, чтобы жар хоть немного отступил. Надел чистую рубашку и пригладил волосы.  Набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул. Дал себе установку, что буду спокойным и недосягаемым, чтобы не происходило.

В комнату вошел уже тогда, когда большая часть магистров расселась по одну сторону длинного прямоугольного стола, а напротив них сидели девушки, между которыми расположились  и их мужья. Таурус, как и положено, находился во главе стола и, завидев меня, махнул рукой в приглашающем жесте. Прошел, стараясь не смотреть в лицо той, что сидела аккурат напротив меня. Плащ был возвращен обратно около часа назад, изаписки, как и прорехи,  я не обнаружил. Искренне надеялся, что  Нора все поняла. Краем глаза отметил, что она повернулась лицом к излишне худой девушке и что-то тихо говорит той.  Лишь обращение Тауруса ко всем нам заставило Нору развернуться и на короткий миг встретиться со мной взглядами. Ощущение было, словно меня ударили под дых. Незаметно сжал раковину рукой – теперь эта привычка стала постоянной и навязчивой. Надавил сильнее, чтобы вновь уколоться об острый край и прогнать из собственной головы видение того, какойя видел любимую женщину в последний раз.  Лучи утреннего солнца позволили увидеть изгибы совершенного тела, на котором остались следы моих поцелуев и ласк. Растрепанные длинные волосы, которые  прикрывали торчащие темные соски и живот.  Руки, будто специально раскрытые для объятий; податливое тело, которое приняло меня, пока Нора еще находилась во сне. Отклик женщины  тогда был невероятно страстным, и я сам ненавидел себя за то, что оставил ее такую: раскрасневшуюся, утомленную моими ласками и невероятно нежную.

После положенной молитвы все приступили к трапезе, и только тогда я невольно обратил внимание на обилие еды. Стол был буквально заставлен всевозможными блюдами, которые с большим удовольствием поглощались магистрами, Таурусом, молодыми людьми, и с меньшим – девушками, присутствующими здесь. Мне самому не хотелось есть, и я поймал себя на мысли, что жую что-то, не чувствуя вкуса.