Книга Звездокрыл, страница 77 – Маргарита Блинова

Манжета на руке декана завибрировала и вспыхнула красным, намекая на то, что ни о каком получасе и речи быть не может. Ректор рвался вернуться на свое рабочее место с энтузиазмом законченного трудоголика. И по всему выходило, что нам пора сворачивать нашу короткую беседу.

– Все. Тебе пора. Было приятно поболтать. Будешь выходить, не забудь жалобно всхлипнуть, а то еще не поверят, что раскаялась. А нам оно надо?

Кивнув, я торопливо поднялась со стула и пошагала на выход.

«Принять все, что способен принять, и взяться за изменение там, где принять не можешь», – повторяла мысленно, стараясь не потерять зыбкого озарения, нахлынувшего от этих слов.

– Да, и еще!

Я обернулась и встретилась с испытующим взглядом ярко-синих глаз Эрики Магни.

– Пока мы не разошлись, как облака на небе… Сходи в лекарское крыло.

– Опять? Госпожа Магни, да я же только что оттуда! – застонала я. – Ну правда, это перебор! Клянусь, если господин Горячий попросит нацедить ему еще одну пробирку крови, то я заподозрю в нем упыря!

Дорал-кай улыбнулась уголками губ и тотчас стала серьезной.

– Этой ночью один из ядожалов вытащил из воды девочку. Она захлебнулась, и лекарям не удалось ее спасти. Тихон предложил свою помощь, но родители ребенка отказались возвращать ее из-за грани и делать некронавтом… Но я не о ней. Того ядожала, что нашел девочку, зовут Кристен Арктанхау.

Меня прошиб холодный пот. И как-то сразу вспомнился тот странный разговор по переговорнику. И стала понятна паника, звучавшая в голосе Кристена. И просьба поговорить с ним.

О боги… Как же паршиво ему сейчас!

– Подумала, что тебе следует это знать, – сказала матриарх завров, подмигнула и напомнила: – Всхлипнуть не забудь.

Я кивнула, вышла в приемную и… картинно всхлипнула.

Все, как и договаривались.

Лекарское крыло встретило меня неожиданной тишиной и хорошо знакомым въедливым запахом антисептика.

Я прокралась к посту медсестры, готовая прятаться и сливаться с невыразительными стенами коридора при малейшем намеке на приближение Тихона Горячего с его маниакальной жаждой нацедить из меня пробирку-другую крови. Лекарка долго и категорично не желала выдавать мне сведения о поступившем ночью ядожале.

Мол, и чувствует себя адепт Арктанхау неважно, и вообще у него постельный режим. И оздоровительная программа из капельницы с витаминками. И как не стыдно (почему-то мне), довели парня до такого серьезного истощения!

Под конец прочувственных обвинений я не выдержала и включила в себе ядожала:

– Послушайте, это лекарское крыло или тюрьма строгого режима? Мне что, необходимо сходить за адвокатом, чтобы добиться встречи с Арктанхау? Так без проблем! Я сбегаю! У ректора как раз выдалась свободная минутка и подходящее настроение для разборок.

Речь возымела на лекарку удивительный эффект. Сперва та поджала губу, потом закатила глаза и с обреченным вздохом, в котором уместились страдание и апломб целой театральной труппы, назвала номер палаты.

– Спасибо, – повела я себя, как хорошая девочка, и развернулась.

Проигнорировав раздраженное бормотание дежурной, я отправилась на поиски Кристена.

Нужная палата оказалась в конце коридора, возле лестницы. Вежливо постучав, я заглянула внутрь и обнаружила северянина. Он сидел на постели, привалившись спиной к изголовью. В больничных штанах и белой майке, подчеркивающей большие мускулистые руки, с исхудавшим лицом и глубокими серыми тенями под глазами.