Книга Семестр нераскрытых преступлений, страница 109 – Виктория Голубева

Виола раскраснелась, а в ее глазах снова загорелись искры. Она обвела рукой комнату, указывая на беспорядок, и добавила:

– Поэтому я проверяю, что пропало. С вещами разобралась: все на месте, кроме моей юбки с бала, но с бумагами все намного сложнее.

– Я помогу. В конце концов, магические способности должны служить обществу. – Я ободряюще улыбнулся. – Магией я склею обрывки, правда, сначала их придется рассортировать.

– Так я и подумала, поэтому уже начала разбирать их.

Перед тем, как присоединиться к ней, я повесил пальто на спинку отремонтированного кресла. Подумав, снял блейзер и закатал рукава рубашки. Нашел чудом уцелевший чистый лист. Быстро написал сообщение, чтобы сегодня на службе меня не ждали. Дважды сложил его, сжал в кулаке, и записка пеплом осыпалась на пол, чтобы появиться целой и невредимой на столе моего ассистента в Прокуратуре.

И вот я сижу на полу, плечом к плечу с Виолой, и смотрю на гору бумаги.

– Какая у тебя система сортировки?

Виола объяснила, что сначала она делит все по цвету бумаги, а затем – по шрифту. Далее начинается более кропотливая работа по соединению фрагментов текста. Мы долго сидели в тишине, нарушаемой лишь едва слышимым шелестом страниц. В какой-то момент она заговорила, и было видно, насколько эти слова давались ей с трудом:

– Еще Керринг похвастался, что уже почти договорился о возвращении в Академию. Это правда?

– Трупом мертвого гоблина он вернется туда, –не смог я сдержать гнев. – Что именно он сказал? И как тебе вообще пришло в голову разговаривать с ним? Мало разрушенного дома?

Виола поморщилась и, не глядя на меня, ответила:

– Он заявил, что мои обвинения ничего не стоят. Но раз я так много думаю о нем, то хорошо, что он возвращается в Академию. Куратор все подтвердил, осталось только договориться с ректором. Но, по сути, все это формальность.

– Виола… – Я закрыл глаза ладонью. – Ты же не обвинила его во взломе?

– Не то чтобы обвинила. Может, ему показалось, что я это сделала. Никогда не знаешь, как человек трактует твои слова, верно? – залепетала она.

– Предлагаю договориться: ты всегда приходишь ко мне с любыми версиями. Не к подозреваемому. Ко мне. Как минимум потому, что курс по допросам у тебя начнется только в этом семестре.

Виола просияла. Темные боги, мозг этой девушки работает по неведомым для меня законам.

– Ты не представляешь, как я его жду! Я прочитала первые пару глав учебника просто взахлеб. Кто будет вести допросы? – Я молча посмотрел на нее, в то время как она сияла, словно спрашивая, кто поведет ее на танцы.

Она повернулась ко мне. Наши плечи соприкасались, а лица были в нескольких дюймах друг от друга. Что будет, если я сейчас…

– Что будет вести? – В комнату вошел Хьюго. – Я не помешал? А то у вас тут… – он оценивающе оглядел нас, – душевненько. Правда, музыки не хватает. Включить?

Не дождавшись ответа, он вышел из комнаты и вернулся с переносным граммофоном. Конверт с пластинкой он зажал под мышкой.

Поставил его на письменный стол и открыл. Как он уцелел? Может, на нем стояла магическая защита от повреждений? Такую иногда ставят на хрупкую технику.

Хьюго тем временем достал пластинку, положил ее на деку и опустил иглу. Раздалось потрескивание, за которым последовала незамысловатая джазовая мелодия. Казалось, в такой момент она совсем неуместна. Но, с другой стороны, унывать совсем не в характере Барнсов.