Книга Семестр нераскрытых преступлений, страница 131 – Виктория Голубева

Получилось.

Вторая попытка: я села на кровати, чтобы осмотреться. Такое странное ощущение в ногах, слишком свободное, что ли. Я пошевелила пальцами ног. Где, гоблин ее раздери, моя обувь?!

И левая нога, с ней что-то не так. Она будто не слушается. Осторожно провела рукой по колену, икре, спустилась к лодыжке и наткнулась на что-то жесткое и колючее. Присмотрелась. Веревка?

Ощупала ее. Шершавая пенька неприятно колола.

Плохие новости: веревка оказалась толстой, где-то дюйм в диаметре. Один ее конец был привязан к столбику кровати, а другой крепко обхватывал лодыжку. И ни одного узла: она будто раздваивалась, создавая петлю. Без магии тут явно не обошлось.

Хорошие новости: веревка длинная, можно спокойно ходить по комнате. Могло быть и хуже.

Зрение уже адаптировалось, и я смогла рассмотреть очертания комнаты. Обычная спальня.

Старомодная кровать с высокими столбиками и балдахином. Напротив нее стоял туалетный столик с треснувшим зеркалом, в котором искажались редкие проблески света. Справа от него – платяной шкаф. Окон и дверей я не разглядела.

Держась за веревку, чтобы не споткнуться об нее, я начала осматриваться.

Дверь все-таки нашлась. И не обычная, а двойная. Сначала решетчатая, с прутьями примерно в пяти дюймах друг от друга, а за ней – простая деревянная. Я просунула руку сквозь решетку и попробовала толкнуть вторую дверь, но та не шелохнулась. Заперто.

На туалетном столике и в его ящиках я не нашла ничего полезного. Ни единой стекляшки, железки, только толщи пыли.

В шкафу на полках лежало несколько платьев примерно моего размера и юбка. От долгого пребывания в подвале все вещи пропахли затхлостью. Ни фасона, ни цвета в темноте я разобрать не смогла. Пальцами пробежались по тонкой ткани с вышивкой. Такое знакомое ощущение.Неужели это моя юбка с Кленового бала, которую украли? Внутри все похолодело – значит, меня похитил тот, кто ограбил наш дом.

Внезапно мне стало трудно дышать. Сердце заколотилось так сильно, что я чувствовала его удары где-то у себя горле. Воздух стал густым и липким – я судорожно вдыхала его с хрипом, но он словно застревал, так и не доходя до легких. Кожа на лодыжке заныла от грубой веревки, которая впилась в нее, а пальцы, сжимавшие пеньку, онемели от напряжения. Я почти физически ощущала футы и футы земли, нависающие надо мной. Давящие на меня. Хотелось рвануть, закричать, разбить эту клетку, но я стояла, будто парализованная, утопая в собственной панике.

Кажется, мне нужно прилечь.

* * *

У камеры послышался шум, и деревянная дверь отворилась. Железная решетка осталась на месте. Как предусмотрительно.

Из коридора в комнату хлынул магический свет. Тусклый обычно, но настолько ослепительный после сплошного мрака, что мне пришлось прикрыть глаза ладонью.

На пороге застыли две фигуры, закутанные в одинаковые накидки с глубокими капюшонами. Мои тюремщики. Стоило одному из них заговорить, как я мгновенно узнала голос. Сердце екнуло – я все время ждала и одновременно боялась его услышать. Итан.

– Доброе утро, моя птичка. Проснулась? – произнес он с притворной заботой, сквозившей в каждом слове. – Как ты себя чувствуешь? Холодно? Я принесу тебе одеяло. Прости, что апартаменты такие неудобные, но пока это лучшее, что я могу тебе предложить.

По спине пробежали мурашки, а липкий ужас холодной волной разлился где-то внутри, заставив осознать: я целиком в его власти. Он сильнее – и магически, и физически. Я в запертой комнате, а ключи у него. Сейчас он играет роль добряка, но что будет потом?