Книга В самом Сердце Стужи. Том V, страница 86 – Александр Якубович

Второе письмо — о том, что я в своих верноподданнических чувствах заявляю об оскорблении Его Величества короля Эдуарда, да хранит его Алдир, которое было нанесено монаршей особе и всему государству графом Фиано.

Фридрих еще несколько раз перепроверил содержание писем, попросил меня подписать документы, а после послал за королевским стряпчим, чтобы официально передать бумаги в королевский суд в Патрино.

По словам лорда Кастфолдора, он сделает все возможное, чтобы слушание провели едва ли не завтра, ведь дело шло об оскорблении монаршей особы, а все причастные находились сейчас в столице.

И граф не соврал — мы прождали всего два дня, а утром третьего на пороге поместья Зильбеверовпоявились королевские гонцы с приказом явиться на следующий день на официальное разбирательство по обоим поданным бароном Гроссом заявлениям.

Местная судебная система была еще в зачаточном состоянии, так что процесс расследования по сути, был совмещен с судебным слушанием и только по самым громким делам собирались дважды. Обычно все сводилось к опросу свидетелей, а после — вынесению вердикта.

Королевский суд отличался тем, что в нем принимали участие еще и жрецы Храма, с помощью которых свидетели давали клятву перед лицом Алдира не вводить суд в заблуждение. Конечно же, никто из-за лжи на суде замертво не падал, но и врать не только перед лицом короля, но и перед лицом вполне себе существующего бога, особо не рисковали. Даже если вопрос касался жизни и смерти.

— Я выгляжу ужасно, — заявила Эрен, смотрясь в дорогое стеклянное зеркало.

— Это нам только на руку, — дежурно ответил я, натягивая рубашку. — Скоро все закончится и позовем жреца из храма, он тебя исцелит…

На прекрасное лицо моей жены было тяжело смотреть. За трое суток место удара, которое в первый день выглядело просто как кровоподтек, налилось синевой, а сейчас стало зелено-желтушного оттенка, а сама Эрен из-за этого походила на районную алкоголичку. Нет, это можно было бы скрыть какими-нибудь белилами или наоборот, румянами, которыми пользовались местные женщины, но Эрен не особо любила косметику. Да и шпатлевать лицо перед заседанием было неправильно — судья должен явно видеть, что сделал Марко Фиано, и почему это дело вообще дошло до суда.

Но даже с этим уродливым синяком я считал ее самой прекрасной, о чем и сообщил вслух:

— Ты все равно самая красивая женщина, — сказал я, затягивая тесемки рубашки.

— Во всем Патрино? — уточнила Эрен.

— Во всем мире, — тут же, не задумываясь, ответил я.

Эрен мне не ответила. Только замерла перед зеркалом, а потом встрепенулась, будто сбросила оцепенение.

Дорога, как и сборы в суд, много времени не заняли. Так как я не знал, чем закончится заседание, то и одевался довольно удобно, пусть и нарядно. Из нетипичного в моей одежде была только перевязь с мечом, которую скорее всего, придется сдать при входе в зал суда.

Мои же орлы вырядились по полной программе. Дружинники были в полном боевом облачении, словно шли не провожать своихлордов в суд, который находился подозрительно близко к поместью Зильбеверов — в пяти минутах ходьбы, через три улицы — а на сражение. И в этом была своя логика, ведь юридический конфликт мог перерасти в полноценное боестолкновение. Местная история такие прецеденты знала.