Книга Нежеланная жена дракона, или Император готовке не помеха!, страница 89 – Злата Тайна

— Он… живой? — с опаской прошептал Лео, отплывая подальше.

Я поворачивала кулон в руках. Пульсация света была гипнотической.

— Вы никогда не видели ничего подобного? — спросила я призраков.

— Нет, — хором ответили они.

— Ни в одной летописи, ни в одной семейной реликвии, — добавила леди Изабелла.— Это что-то… чужое. Или очень, очень старое.

Что же это могло быть? Ключ? Артефакт? Просто красивая безделушка? Я не чувствовала от него угрозы, лишь смутную, тягучую тайну. Осторожно, я накинула серебряную цепочку на шею и спрятала кулон под платье. Камень коснулся кожи ледяной точкой, но через мгновение его температура сравнялась с моей. Пульсация стала едва уловимой, словно второе, более медленное сердцебиение.

В этот момент дверь в таверну распахнулась, впуская шумную группу ярмарочных гуляк. Ленивая атмосфера мгновенно рассеялась. Ярмарка заканчивалась, и народ потянулся в трактиры.

Я быстро убрала шкатулку обратно в мешочек и сунула его в карман. Тайна подождёт. Сейчас нужно было работать.

Весь вечер, разнося заказы, улыбаясь гостям и командуя на кухне, я чувствовала лёгкую тяжесть кулона на груди. Он не мешал, но постоянно напоминал о себе. Это было странное ощущение — будто я носила на себе кусочек неразгаданной вселенной, её сонный, мерцающий осколок. Что бы это ни было, оно было частью моей истории теперь. Так же, как «Гнездо», призраки и… визиты дракона.

Закончив работу и оставшись в опустевшей таверне, я снова дотронулась до кулона через ткань платья. Он по-прежнему тихо пульсировал, словно откликаясь на биение моего сердца. Загадка из подземелья была теперь со мной. И я была уверена — это ещё не конец истории. Это было только начало.

Всё началось с того, что Пепсомар впал в депрессию. Не ту мелкую хандру, которую можно было вылечить кусочком поджаренного хлеба с мёдом, а самую настоящую драконью тоску. Он перестал летать по балкам, перестал помогать с обжаркой кофе (что, честно говоря, было некоторым облегчением), и даже на краденые сосиски с кухни смотрел с таким видом, будто это не лакомство, а последнее напоминание о бренности бытия.

Дракоша целыми днями сидел на своём излюбленном месте — на верхней полке за стойкой бара, свернувшись калачиком, и испускал такие глубокие, душераздирающие вздохи, что от них на окнах конденсировался пар. Иногда он тихо поскуливал, глядя в одну точку.

— Что с ним? — в панике спросила я у Лео в первый же день этого странного поведения.

— Не знаю, — призрак развёл прозрачными руками. — Вчера ещё гонялся за солнечными зайчиками, а сегодня… будто в него вселился дух унылого вторника.

Леди Изабелла, зависнув над несчастным дракончиком, поставила свой диагноз:

— Явные признаки тоски по родине. Или несчастной любви. Возможно, он увидел на ярмарке изящную драконессу с перламутровыми крылышками, и его бедное сердечко не выдержало.

Аристарх, выслушав все версии, отрубил:

— Чушь. Он просто обленился. В моё время драконов гоняли на учениях до седьмого пота, и никаких депрессий! Нужно дать ему задание. Скажем, охранять кладовую от мышей.

Мыши в кладовой, к счастью, после последнего нашествия с тяжёлой руки ван Дорна не водились, но идея была не лишена смысла. Может, дракончику просто скучно?

Я попробовала развлечь его. Принесла ему клубок ярких шерстяных ниток — Пепсомар равнодушно ткнул в него носом и отвернулся. Предложила поиграть в «принеси палку» — он посмотрел на меня так, будто я предложила ему заняться каннибализмом. Даже новая партия особо душистых кофейных зёрен, которые обычно сводили его с ума, не вызвала у него ни малейшего интереса.