Книга Тайны старого замка и прочие (не)приятности, страница 72 – Татьяна Абалова

Нельзя было признаваться, кто скрывается под именем барона. Права на замок тут же будут оспорены у самозванцев. Принц и Найтан обещали покровительство, но даже королевский суд не признает законными документы, выписанные на имя несуществующего бастарда. Граф по щелчку пальцев отберет имущество Возги. Пока граф уверен, что замком управляет законный владелец, он не предпримет резких шагов.

Кэти сморщила нос. Она чувствовала, что неубедительна, но не могла поступить иначе. Сколько лжи нагородила, а теперь не знала, как из нее выбраться.

– Милая, – граф обнял Кэти за плечи, – ты совсем не умеешь врать. Хочешь, я легко докажу, что твой дядюшка совсем не Мартин Возги. Я специально не встречался с ним, чтобы не выдать, что я точно знаю – этот старик не барон Возги.

– Вы ошибаетесь! – Катрина чувствовала, как горит ее лицо.

Понимала, что бесполезно отпираться, но боялась, что тогда граф или кто–то из Тайного совета поинтересуется, а куда делся настоящий Мартин, если его место занял самозванец? И всплывет, что ее мама не так уж чиста перед законом. Хорошо, что принц никак не связывал ее мать с Мартином.

– Пошли, я кое–что тебе покажу, – не убирая руки с плеча девушки, граф повел ее из комнаты.

Кэти в последний раз бросила взгляд на картину, где ее юная мама улыбалась графу Фаберту.

Они спустились по лестнице, прошли по длинным переходам и попали в прекрасный зимний сад, благоухающий цветами. Их шаги разбудили птиц, которые криками и порханием с дерева на дерево создали суету. Граф нес в руках лампу – все вокруг тонуло в темноте и лишь пятно света давало возможность оглядеться и понять, куда Кэти ведут.

Ей понравилась рачительность графа. Незачем освещать весь особняк, если неизвестно, когда хозяину вздумается прогуляться до стоящего на выходе из зимнего сада одинокого гостевого домика. Крохотный, он, несмотря на поздний час, был освещен. Кэти издалека увидела человека, сидящего у окна. При свете, отбрасываемого свечой, блестелистекла его очков.

Когда граф без стука отворил дверь, человек обернулся и от неожиданного появления поздних гостей выронил из рук кисть. Это был художник. Возможно, тот самый, что рисовал портрет Моны. На его мастерство указывали стоящие кругом картины. На них были изображены слуги, воины, румяная молочница, городская колокольня, птицы из зимнего сада и те дикие, которые можно видеть за окном.

Художник отложил мольберт и поднялся. Поправив очки, подошел к гостье. Всмотрелся в ее лицо. Кэти сделалось не по себе от его пристального взгляда.

– Мона? Ты жива?

– Старина, ты совсем выжил из ума. Это не Мона, это ее дочь. Леди Катрина Ламберт.

– Поразительно. Они так похожи...

– Кэти, познакомься, это художник, который рисовал твою маму. Он был в нее влюблен. Как и все те, кому довелось с ней познакомиться.

– Очень приятно, – Катрина присела в приветственном поклоне.

– В твоей маме было столько свободы. Этим она и подкупала. Она ничего не боялась, – старик поправил очки и испачкал синей краской нос.

Катрина посмотрела на лорда Фаберта. Для чего он позвал ее к художнику? Чтобы лишний раз показать, что напрасно она прикидывалась бастардкой Возги? Как выяснилось, тут с самого начала знали, что она самозванка.

– Я могу подарить тебе один из ее портретов, – старик засуетился, подошел к полке, где лежали наброски и холсты без рам. – Дочери, наверное, стоит подарить портрет Моны в одежде. Да, она не стеснялась позировать. Я знал каждую родинку на ее теле. А вот...