Книга Осколки чужой жизни, страница 45 – Татьяна Захарова

Лукаш и не заметил, как разгладилась вертикальная морщина на его лбу. Как сам он расправил плечи, уже с деловым интересом рассуждая, что необходимо приобрести нам для комфортной жизни в Куштейне. Как окреп его голос, когда он начал рассказывать о пистоле и показывать на моем оружии, как им пользоваться. Стрелять в городской черте запрещено, но мы почистили и зарядили пистоль несколько раз, чтобы как следует усвоить новые знания.

Около одиннадцати часов Гаврис засобирался в гостиницу, и Лукаш вызвался его проводить. Мне же пришлось прикусить губу, чтобы не выдать волнения.

– У нас в городе всё спокойно, – заверила меня Сильвия, заметив мое состояние. Я кивнула, поднимаясь со стула, чтобы помочь убрать со стола. Вместе мы успели и со стола убрать и посуду помыть, и немного посекретничать до возращения Лукаша. Я рассказала, наконец, тете Сильвии о случившемся на заставе, с трудом удержавшись от слез. Она крепко обняла меня, желая хоть как-то утешить.

– А я думала, от чего тебя Софи так защитить хочет, – с грустным смешком пробормотала женщина.

– Моя отважная принцесса, – улыбнувшись, произнесла я с нежностью. – На самом деле я боялась, что не оправлюсь после родов. А уж как она испугалась, боюсь даже представить. Но сейчас все позади: целитель сказал, что в будущем я даже смогу иметь детей. А у вас как здесь всё было? Ты отчего ничего не рассказываешь?

– Да что рассказывать?.. – Сильвия пожала плечами. – Боюсь, что соседи ещё припомнят, как я сотрудничала с гильгенцами. Как договаривалась, чтобы пекарня продолжала работать… У меня был свой «Барг», который не отличался благородством, – Сильвию передернуло от воспоминаний, и теперь уже я обнимала родственницу, которая смотрела застывшим взглядом в никуда. Покачав головой, она продолжила с кривой улыбкой. – А вот про то, как я экономила каждый грамм муки, чтобы испечь пару неучтенных буханок для своих, наверняка, забудут.

– Не забудут, – произнесла я с уверенностью, которой не ощущала. Надо все-таки верить в лучшее.

К приходу Лукаша мы заварили новую порцию крепкого чая, который придал всем бодрости. Брат попросил зарисовать и седло и кресло на колесиках, чтобы он завтра же рассказал другу об этих устройствах. Сильвия тут же принесла мне листок бумаги и пару карандашей. С седлом вышло весьма расплывчато, так как я, подобные конструкции видела только в фильмах, а вот с креслом я расстаралась.

Пока занималась художествами, расспросила Лукаша о службе в армии. Узнала, и как ему ампутировали руку, когда началась гангрена: он до последнего сопротивлялся, надеясь дотерпеть до настоящих целителей. Ему было неприятно вспоминать, но я понимала, что ему необходимо выговориться.

Обсудили и его планы на ближайшее время. Лукаш хотел съездить в нашу родную деревню, узнать, как там родители и сестры с братьями. И только после небольшого путешествия до неё он собирался выдвинуться в Куштейн. Поэтому после художеств, я написала письмо родителям.

– Надеюсь, вы не сильно задержитесь в пути, – пробормотала я, с трудом сдержав зевок.

– Милош ещё не согласился на переезд в Куштейн, – напомнил Лукаш, изучая мои рисунки. – К тому же нам сначала надо будет найти людей, которые сделают подобные конструкции.

А потом ещё дождаться, когда изготовят кресло-каталку. С седлом, думаю, будет проще, но в то же время возникает вопрос с подходящей лошадью. Хотя возможно подойдет любая смирная лошадка?