Книга На обломках счастья, страница 100 – Татьяна Захарова

- И что нам делать с этим наследством? – негромко спросила я, посмотрев Арону в глаза. Он пожал плечами и прижал меня к себе.

- Решим со временем, - Арон поцеловал меня в висок. Я открыла папку: сверху лежал небольшой конверт, адресованной Аннели Гаррах. Почерк я узнала: письмо от Барга. Нахмурилась, не зная, стоит ли вообще читать его, но любопытство победило. Скрывать что-то от Арона я не собиралась, поэтому и не стала отстраняться от него. Уже в процессе я поняла, что зря это не сделала. Арон просто закаменел, читая исповедь Барга. Он честно и открыто изливал свою душу на бумаге, предполагая, что обречен на смертную казнь.

«Аннели!

Боюсь, что мы уже не встретимся в этом мире. Возможно, для тебя это лучший вариант развития событий. Знаю, что ты никогда не любила меня. Я же... я не могу уйти, не открыв тебе свою душу.

Я заметил тебя в первый же вечер твоего пребывания в лагере. Уставшая, вымотанная до предела сложной дорогой, ты продолжала оберегать свою маленькую Софи. Прижимала её к себе и шептала что-то на ушко, пытаясь приободрить. Уже тогда меня окатила мысль, что ты была бы идеальной матерью для моих детей.

Я много читал про истинность, но никогда не думал, что это так ярко и полно. Спутал её с влюбленностью. Впрочем, чувства меня не ослепили: я видел, как ты шарахаешься от меня, и понимал, что по доброй воле ты не согласишься быт со мной. И ты не представляешь, чего мне стоило просто стоять в стороне, не вмешиваясь в твою жизнь в лагере. Я не делал ничего, чтобы её ухудшить. Но и не пытался облегчить твою участь. Хотя миллион раз думал об этом. Я мог бы урезать твою норму добычи, я мог бы договориться с офицером, что заведовал в столовой, чтобы вам с Софи выделяли нормальный паёк. Было тысячивариантов, но тогда бы ты не пришла ко мне. Я это знал. Всё сжималось внутри, когда я видел, как ты устало бредешь в барак, не поднимая взгляд. И не потому что ты меня заметила, а просто потому что не было сил на это. Я ждал, ненавидел себя за это, но продолжал ждать. И ты пришла.

Я до сих пор помню, каждую деталь того вечера: как ты лепетала про норму добычу, как усиленно ты старалась не смотреть на еду, но при этом у тебя жутко урчало в желудке, как мяла кусочек хлеба кусая губы. Я сам себе был противен, но... остановиться не мог. Клянусь, если бы ты тогда оттолкнула меня или просто попросила отпустить, я бы отступился. Но ты считала, что не имеешь на это право. И я не стал тебя разубеждать, хотя чувствовал, насколько тебе не приятна наша близость. Уже сейчас я понимаю, что это было ничуть не лучше банального насилия. А в тот момент я думал, что всё измениться, и со временем ты примешь меня. Успокаивал себя мыслью, что ты до сих пор любишь мужа, поэтому и не можешь ответить на мою страсть. Поэтому не торопил с новыми встречами, буквально заставляя себя ждать. И всегда срывался, сам отправляясь на поиски тебя. Ты всё понимала по одному взгляду. Обреченно вздыхая, отдавала Софи своей подруге и пыталась мне улыбнуться. Да, постепенно ты привыкла ко мне, но я всегда помнил, как ты на уровне подсознания отталкивала меня. Даже когда засыпала в моих объятиях, пыталась отодвинуться, как можно дальше. Это злило меня. Унижало. Но я никогда не срывался на тебе, просто ждал, когда ты оттаешь. Год? Полтора? Помнишь, как первый раз искренне улыбнулась мне? Ты тогда рассмеялась над выходкой Софи, когда она прыгнула в лужу, обрызгав нас обоих грязной водой. И в тот промозглый весенний вечер, я почувствовал себя по-настоящему счастливым.