Книга Войны судьбы, страница 5 – Джинафер Дж. Хоффман

Кристен кладет руку мне на плечо.

— Ты должна знать, если бы у меня было хоть малейшее представление о том, что Отбросы могут стать такой серьезной проблемой…

Я оборачиваюсь к нему, мои глаза дикие, кровь кипит.

— Забудь о Отбросах. Как ты мог не знать, что самРок был их командиром? Как ты мог не знать, что их силы были настолько велики? Ты сослал людей на остров и просто покончилс этим, не так ли?

Я тыкаю его пальцем в грудь.

— Не так ли?

Он с хмурым видом хватает меня за палец.

— В следующий раз, когда ты это сделаешь, я сломаютебе палец.

Я усмехаюсь и одариваю его насмешливой улыбкой, высвобождая палец и указывая на него.

— Видишь? Где это было?

— Где что было? В твоих словах нет никакого смысла, — настаивает он.

— Кристен.

Я фыркаю и в отчаянии прижимаю ладони к глазам.

— Когда я встретила тебя, ты, конечно, был задумчивым, но у тебя была гребаная репутация. Ты был смертельно опасен. Может, твои татуировки и были фальшивыми, но твоя сила — нет. Похоже, что у этой силы бывают лишь небольшие моменты, когда ты оказываешься в центре внимания. В основном ты сомневаешься в себе или злишься на себя. Я не знаю. Просто кажется, что ты заблудился. Я опускаю руки, все слова небрежно слетают с моих губ, и я жалею, что не держала глаза закрытыми.

Выражение его лица становится страдальческим, когда он отводит взгляд, мышцы на его челюсти подергиваются.

— Я думаю, мы оба потеряли самих себя.

— Это гребаная любовь, — рычу я и пинаю каменную стену, затем немедленно сожалею об этом с проклятием. — Чертова. Блять. Любовь.

— Зора.

Я вздыхаю, и мои плечи опускаются в знак поражения, когда я поворачиваюсь к нему.

— И что теперь?

Удивительно, но гнев и печаль исчезли с его лица. Нити его взгляда кружатся повсюду, барвинки и серебрянки порхают и проносятся мимо, как падающие звезды.

Я хмурюсь, вглядываясь в них.

Я никогда раньше не видела их такими.

— Что случилось? — спрашиваю я его.

Кристен делает осторожный шаг ко мне.

— Ты только что сказал, что любишь меня?

Мое сердце останавливается.

— Нет, — выпаливаю я.

— Ты сказала, цитирую: «Это гребаная любовь…»

— Я знаю, что сказала, — перебиваю я его.

Он ухмыляется.

Я свирепо смотрю на него.

— Немедленно сотри это самодовольное выражение со своего лица.

Он чешет подбородок, улыбка расползается по его лицу.

— Хм.

При этом мой желудок оживает, и я подавляю это чувство. Раздавите каждую чертову бабочку.

— Забудь об этом, — требую я.

Улыбка Кристен становится еще шире.

— Звучит как отрицание, но это нормально. Мы застряли вместе в тюремной камере. У нас многовремени, чтобы разобраться в твоих чувствах.

Яподхожу к двери камеры и хватаюсь за прутья.

— Помогите! — кричу я.

Кристен заливается смехом.

— Кто-нибудь, помогите!

— По крайней мере, они конфисковали все твое оружие. На этот раз мне не нужно беспокоиться о ноже в боку, — говорит Кристен, слова то и дело прерываются его смехом.

Я поворачиваюсь к нему со свирепым взглядом.

— Прекрасно.

Он сдерживает смех и приподнимает бровь.

— Прекрасно?

Я скрещиваю руки на груди и вздергиваю подбородок.

— Ты слышал меня.

Кристен наклоняет голову.

— Хм.

Я сглатываю.

— Прекрати это.

Он ухмыляется.

— Понятия не имею, что ты имеешь в виду.

Он подходит к тому месту, куда я бросила свою корону, и поднимает ее, осторожно проводя большим пальцем по замысловатому цветочному узору. Он подходит ко мне и нежно водружает ее мне на голову.