Книга Влюбленная, обреченная, заговоренная, страница 47 – И. Б. Циммерманн

Сегодня буквы «Т» и «Р» на неоновой вывеске окончательно сдались. «О» над баром тоже подозрительно мигала, поэтому оставалось лишь вопросом времени, когда любимому заведению Моны потребуется новое прозвище. Незадолго до полуночи шестеро друзей встретились в «Коксе», чтобы выпить по паре бокалов и отпраздновать победу Моны. Дождливое и холодное начало зимы заполняло городские бары народом, но с группой сверхъестественных существ никто не хотел ругаться за их любимый столик. Он находился в самом спокойном уголке бара, прямо возле затемненного окна, рядом со стеллажом со всякими жуткими украшениями, который можно увидеть только на Хеллоуин. Несмотря на запрет, в толкотне ночного клуба пахло дымом, и только благодаря архитектуре здания шум от множества голосов не выходил из-под контроля.

Пламя толстой белой свечи на столе изгибалось и мерцало – Мона все время нервно играла с огнем. Скоро ее друзья встретятся с Амелией, и, в зависимости от того, как все пройдет, может случиться еще один арест.

– Ты же не волноваться, хм? Будет здорово! Без сомнений!– раздался глубокий мягкий голос.

Череп Бербель лежал на столе, друзья пристроили его на маленькую красную бархатную подушечку. Перед ней стоял пустой стакан с зонтиком и соломинкой. Хотя она по-прежнему не могла ничего пить, с прошлой ночи у нее появился один новый навык: вербальная коммуникация. Колдовской час наконец позволил скелетихе заговорить, и она уже освоила простые немецкие предложения. Фиолетовое свечение в костяной голове давало ей достаточно тавматургической силы, чтобы болтать обо всем на свете с полуночи и до утра. А тем для обсуждения у нее накопилось много.

Свен, владелец бара,подошел к столику, принес новые напитки и расставил кровь, сахар и алкоголь перед сверхъестественной компанией.

– Еще что-нибудь? – проговорил он, бросив вопросительный взгляд в сторону Влада.

– Пока сыт, – ухмыльнулся он и, вопреки своим словам, потянулся за новой бутылкой «Фритцкрови» с добавлением имбиря. Видимо, речь шла о чем-то покрепче.

Хихикнув, Свен отошел от их столика и забрал пустые бокалы. Борис лишь закатил глаза.

– Когда придет Амелия… хоть ей и известно о некоторых вещах… но… Я не хочу ее сразу… эм, – начала Мона, не зная, как выразиться.

– Напугать? – пробормотал Влад.

– Не-е-е… еще не изобрели такую вещь, которая напугает Амелию. Я просто хочу, чтобы вы не притворялись. Просто будьте такими, как и всегда. У Амелии аллергия на подхалимство, светские беседы и, ну… все такое.

Борис звонко рассмеялся и похлопал Мону по руке:

– Дорогая, взгляни на нас, похоже, что мы умеем притворяться?

Ее взгляд скользнул по обнаженной груди господина Владимира Штрауса в воздушной рубашке на шнуровке и кожаной юбке к Бенико, чьи конфетно-розовые крылья рассыпали ароматную эльфийскую пыльцу, затем к Бену, который тем временем грыз уточку, и остановился на Борисе, который выглядел как лидер металл-группы, пока череп на столе тихо напевал какую-то мелодию.

– Вы просто потрясающие, – еще раз произнесла Мона, но сама скрестила пальцы.

Не прошло и пяти минут, как дверь бара распахнулась, а Мона подпрыгнула, как резиновый мячик. Позади нее оборотень, эльфийка и два вампира с любопытством вытянули шеи, так что ведьма услышала, как скрипнули их стулья. Бербель взлетела, наверное, на целый метр, потому что ее фиолетовое свечение засияло как люстра. Не обращая внимания на такую вполне ожидаемую реакцию, Мона бросилась в объятия подруги.