Книга Влюбленная, обреченная, заговоренная, страница 85 – И. Б. Циммерманн

Ожидаемый момент, когда все просто смотрят друг на друга, продлился недолго, в придачу к нему шли открытые челюсти, блуждающие взгляды и учащенное сердцебиение. Мона видела, что они хотели сбежать, но не могли. Люди чувствовали демонов, разрываясь между страхом, благоговением и притяжением. Способностью чувствовать сверхъестественное обладали все, не только ведьмы и колдуны, но этот инстинкт был недостаточно силен, чтобы выйти за пределы бессознательного. Обычно демона человеку выдавал запах.

Да, возможно, соседу, который часто несет всякий бред и дважды в день включает пожарную сигнализацию, совсем не мерещилсяаромат карамелизованных апельсинов с пасхальным костром. Возможно, он просто чувствовал исходящий от арендодателя аромат через весь коридор. Все знали, что владельцы нуждающихся в ремонте особняков в центре Франкфурта вели себя бесчеловечно, однако никто не догадывался, насколькобесчеловечно. К тому же все это объясняло, почему в городских парках воняло сгоревшими мусорными баками, хотя огня никто не видел. Не все демоны приятно пахли. Адские создания, которые ночью бродили по паркам, не принадлежали к верхним дьявольским уровням. Бесы низшего уровня были похожи на мелких преступников. А когда после этого утром человек отправлялся на пробежку в парк, то сталкивался с их экскрементами, которые ошибочно приписывались бедным собакам.

– Черт, – тихо пробормотала Мона, после того как мило всем кивнула, а хмурый взгляд Бальтазара позволил пропустить приветствие. Она нервно заставила себя улыбнуться и вдруг столкнулась с Торбеном, которого демоническая аура, к сожалению, не остановила. Есть люди, которые топтали все вибрации, какими бы дьявольскими те ни были.

Он демонстративно закинул руку на плечи своей спутнице, которая последовала за ним с явным нежеланием и, очевидно, предпочла бы оказаться где угодно, лишь бы не рядом с Бальтазаром. Мона вспомнила девушку: та училась в параллельном классе. Каштановые волосы, темные глаза, симпатичное круглое личико. Торбен гордо сверкнул зубами и подвел свою новую девушку к Моне, как племенного пуделя к столу жюри.

– Как приятно снова с тобой увидеться, столько времени прошло. Ты наверняка помнишь Мануэлу? – Он говорил с Моной, однако его взгляд метнулся к Бальтазару, который возвышался над ней, как медведь. Когда их глаза встретились, Торбен сначала застыл, а его улыбка приобрела болезненные черты. Он быстро оглянулся на свою девушку. – Солнышко, это Мона, я тебе про нее рассказывал.

Мона придерживалась своей любимой манеры общения: лишь кивнула и приподняла брови. Этим людям она ничего не должна, а этому парню – тем более.

– А это? – многозначительно спросил Торбен, так как Мона явно не собиралась его представлять.

Рука Бальтазара скользнула по ее руке и нашла ее пальцы. Он поцеловал ее в макушку и прорычал:

– Бальтазар Хасс, муж Моны, очень приятно.

Торбен испуганно пропищал: «Что-что?» Его широко распахнутые глаза вызвалиу Моны ухмылку. Продемонстрировать своего партнера – примитивная форма соревнования, которая ее никогда не интересовала, поскольку несла с собой много стресса. И главное, это приравнивало союз к успеху, что не только нездорово, но и невозможно. Люди – не символы статуса. И все же… злорадство, как кобольд, заплясало у нее внутри, вероятно, вокруг самовоспламенившегося костра, который состоял из воспоминаний о ее бывшем парне. Это нечто внутри нее украдкой радовалось изменившемуся в лице Торбену.