Книга Это Игра? – Сбой Системы, страница 11 – Иван Фрост

Это всё звучало настолько необычно, что почти казалось фантастикой. Спать в игре? Да это же не технология современности, а какой-то отрывок из фантастического романа или фильма нулевых годов. Я сяду в капсулу, в мою шею воткнётся шип, я смогу останавливать пули силой мысли, а ещё смогу летать. А ещё за мной будут гоняться злые агенты в чёрных классических костюмах.

Ладно, шутки в сторону. Должен признать — возможность спать внутри игры звучала даже заманчиво.

— В Артее вы будете ощущать абсолютно всё, — продолжал Рябинский. — Это касается как вкуса пищи, так и физической боли. Ваше реальное тело не пострадает, но мозг воспримет всё, как по-настоящему. Так что прошу быть максимально осторожными. Любая еда в Артее принесёт пользу только вашему аватару, реальное тело нуждается в пище. Поэтому не стоит забывать и про питание в реальности. Но и про аватар не забывайте, от голода он тоже может умереть.

Он говорил спокойно, будто описывал не шокирующую натуральную симуляцию, а инструктаж по технике безопасности на школьной экскурсии.

— Конечно же, это фэнтези-мир: магия, мечи, гильдии, кузнецы, монстры и прочее. За уникальностью в сеттинге мы не гнались — наш упор сделан на реализм ощущений, а не на архитектуру мира. Скоро вы сами всё увидите.

— Боль… прям как настоящая? И умереть можно? — хрипло спросил старик, сидевший ближе всех к выходу. Голос у него дрогнул.

— Ну, только если вас разорвут гоблины, чего испытывать не советую, — усмехнулся Рябинский, явно не особо стараясь быть утешительным. — А если серьёзно, то да, боль реальна. Но после смерти вы просто переродитесь в выбранной точке: в городе, деревне, таверне.Без ущерба для вашего тела. Если не хотите боли — станьте ремесленником или купцом.

Пока Рябинский говорил, я чувствовал, как в груди копится тревожное волнение. Мысль, проскочившая в голове, не отпускала:

«А если что-то пойдёт не так?»

Но я не задал вопрос. Никто не задал. Мы все молчали. Каждый, кто сидел в этой аудитории, понимал — точка невозврата пройдена.

Старик поёрзал. Отец Кости задумчиво потёр подбородок. «Серая мышка» нервно теребила край рукава. Даже домохозяйка, казалось, начала сомневаться, не лучше ли было остаться дома с котлетами.

— Если вопросов нет — выдвигаемся, — коротко сказал Рябинский. — Аудитория нужна следующей группе.

Мы встали и последовали за ним. Прошли не к главному входу, а свернули вглубь коридоров. Чисто, стерильно. Камеры наблюдали за нами, как безмолвные глаза. У выхода нас уже ждали.

Там стояли трое: жуткие мордовороты в форме. Даже не охрана, скорее… рэкетиры из боевиков нулевых. Каждого из нас провели через рамку и обшарили детекторами. Быстро, но внимательно. Вряд ли кто-то решился пронести телефон, но если бы даже и решился — шанс не сработал бы. У этих парней было чутьё. Хорошо хоть не залезли фонариком в жо… ну ладно, нас не раздели даже.

Когда закончили с проверками, нас вывели через чёрный ход.

На заднем дворе стоял небольшой автобус с полностью затонированными стёклами. Не просто затонированными — заглушёнными напрочь. Ни одного луча света внутрь. А внутри — перегородка между салоном и кабиной водителя. Даже не поговорить. Не увидеть маршрут. Не услышать диалог.

«Нас сейчас увезут на остров и заставят играть в детские игры?»— подумал я, и по спине пробежал холодок.