Книга Кузнец, страница 116 – С. И. Вендел

Голова Эйслинн откинулась на подушки, и он почувствовал мощную пульсацию ее оргазма. Хакон уткнулся лицом в ее шею и отпустил, изливаясь в свою пару. Влажные шлепки от их яростных занятий любовью почти затерялись в потоке его крови и сильном биении ее сердца у его уха.

Он принес себя в жертву в ее объятиях, вспыхнул страстью и вновь преобразился.

Она открылась ему, впустила его в себя, и когда он рухнул в ее объятия, они стали единым целым.

Словно звенья цепи, он услышал, как защелкнулись узы между ними, и вся его суть сосредоточилась вокруг нее.

Она будет принадлежать ему, так или иначе, но сейчас, в этот самый момент, он принадлежал ей. Навсегда.

— Т’рат рус теньяр,— пророкотал он по-орочьи, входя в нее в последний раз. Мое сердце принадлежит тебе.

Он не знал, слышала ли она это перед тем как кончила: он едва помнил, как произнес слова, когда его поглотили муки кульминации. Но от этого фраза не стала менее правдивой. И когда много мгновений спустя их тела немного остыли, а сердцебиение начало замедляться, решимость Хакона окрепла.

Она будет со мной всегда.Он вцеловал это обещание в ее кожу.

19

Эйслинн проснулась в незнакомой постели, под мягкими, чужими одеялами, окутанная неведомым, но восхитительно теплым ароматом. И не менее восхитительная пара губ оставляла теплые поцелуи на ее щеке и в уголке губ.

— Доброе утро, виния.

С неохотой она приподняла веко — и увидела перед собой ослепительно красивое лицо кузнеца. Утром он казался особенно теплым, почти домашним: растрепанные волосы, мягкий взгляд… и ее собственные руки, сжимающие его.

Лицо Эйслинн залило румянцем, и она, не в силах справиться с приливом чувств, свернулась под одеялами клубочком — между шоком и восторгом. Судьба дала ей ответ. Воспоминания о прошедшей ночи вспыхнули с новой силой: его ярость, его нежность, его преданность. Вместе с ними — ноющая, почти сладкая боль. Эхо их прикосновений гудело в ее теле, а пульсирующее желание внизу живота ясно говорило: она хотела еще. Гораздо больше.

— Доброе утро, — ответила она, улыбаясь ему.

Только тогда она поняла, что на самом деле одна в постели. Он опустился на колени рядом с ней, уже одетый.

Она попыталась не обращать внимания на осколок разочарования, застрявший в груди. Она никак не могла решить, что ей больше всего понравилось прошлой ночью — чувствовать, как этот чудовищный член погружается в нее, или засыпать, прижавшись щекой к его твердой груди. На самом деле она… с нетерпением ждала возможности проснуться рядом с ним. Увидеть, как он выглядит во сне. Может быть, даже поцеловать его наяву.

— Ты уже проснулся, — сказала она, стараясь говорить непринужденно. Она села в кровати, прижимая одеяло к груди.

— Для кузнецов день начинается рано. — Он откинулся назад, чтобы взять что-то на сундуке, затем поставил поднос с едой ей на колени. — И я хотел принести тебе завтрак.

Эйслинн удивленно уставилась на него.

— Ты принес мне завтрак?

— Конечно. — Наклонившись, он поцеловал ее в лоб, прежде чем встать во весь свой огромный рост. — Ты должна сохранять силы.

— Для чего?

Он лукаво улыбнулся, и Эйслинн поняла, что он флиртует.

Наклонившись в талии, он приблизил губы к ее уху, чтобы прошептать:

— Для гона.

Сердце забилось в груди от возбуждения, а влагалище снова пульсировало желанием.