Книга Кузнец, страница 99 – С. И. Вендел

Они кружили вокруг костра как единое целое, волнообразно, как набегающая волна, готовая разбиться о берег. Пульс Эйслинн сильно бился на шее и между ног, впечатляющий вид больших тел, покачивающихся и вращающихся, разжигал глубокую, горячую похоть. Она приложила руку к щеке, чтобы почувствовать, что горит.

Она не могла оторвать взгляда от Хакона, от того, как он двигал своим телом во время маневров. Это было что-то вроде танца и упражнений, которые, как она видела, выполняли рыцари, все требовало силы, дисциплины и самообладания. Каким-то образом это было одновременно жестоко и элегантно, и ее губы приоткрылись, чтобы посмотреть, как его руки выпячиваются, а грудь расширяется с каждым тяжелым вздохом, когда он двигается вместе со своими товарищами-орками.

— Это один из их брачных танцев, — сказал Алларион.

— О-о? — заикаясь, произнесла она, совершенно забыв о присутствии фейри.

— Полагаю, это часто делается во время торжеств. Чтобы произвести впечатление на потенциальных партнеров.

— Это, безусловно, впечатляет, — выдохнула она, надеясь, что Алларион не уловил дрожи, вызванной не только волнением.

Она была не единственной, кто наблюдал за происходящим с благоговением и тоской, толпа почти замолчала, наблюдая за демонстрацией силы. Где-то рядом с домом кто-то начал хлопать в такт барабанному бою, а затем все начали улюлюкать и подбадривать каждое впечатляющее движение.

Танец набирал обороты, барабанный бой, подобный сердцу, колотился и пульсировал, когда костеротбрасывал тени на мощные фигуры орков. Не раз Эйслинн ловила себя на том, что затаила дыхание, жаждая увидеть, что произойдет дальше, а также отчаянно желая, чтобы это закончилось и Хакон вернулся к ней.

Когда танец наконец закончился под торжествующий рев орков и соответствующие аплодисменты толпы, тело Эйслинн горело.

Вскоре орки снова влились в толпу, многие спешили поговорить с ними и полюбоваться. Эйслинн наблюдала, как Хакон прокладывает себе путь обратно к ней, ни перед кем не останавливаясь.

— Я оставлю вас, — сказал Алларион, возможно, с ноткой веселья в голосе. — Хорошего вечера, миледи.

Она думала, что пожелала ему спокойной ночи, но все, что она действительно знала, это то, что ее губы были приоткрыты, когда Хакон наконец подошел и встал перед ней.

Его большая грудь поднималась и опускалась, несколько дорожек пота на висках отражались в свете костра. Темно-карие глаза, казалось, горели ярче костра — под стать собственному желанию Эйслинн.

Она не могла заставить себя что-либо сказать, тоска сдавила горло.

Хакон тоже ничего не сказал. Просто снова встал рядом с ней.

Вокруг них возобновилось празднование, полное знакомых звуков и зрелищ. В тот момент она тоже могла возобновить их дружбу. Пусть все возвращается на круги своя.

Возможно, это было бы безопаснее и мудрее, но это было не то, чего она хотела.

И вот…

Она вложила свою руку в его, пульс затрепетал у нее на шее, когда она почувствовала, какой большой была его ладонь по сравнению с ее. Слегка потянув его за руку, она тихо сказала:

— Пойдем со мной?

Он повернул к ней лицо, выражение было полно голода.

— Куда угодно.

Тело Хакона горело даже тогда, когда они перешли от света костра в прохладную, мрачную тень внешних построек поместья. Другие фигуры, движущиеся в фиолетовых пятнах, расплывались в темноте, но Хакон не обращал на них внимания.