Книга Полукровка, страница 53 – С. И. Вендел

— Мы не хотим сражаться с тобой, орк. Я выкуплю ее у тебя. Реальная справедливая цена. Избавлю тебя от необходимости продавать ее самому.

Его ярость вязким потоком текла по венам, опаляя изнутри. Огонь сжигал от того, что эти люди сделают с Сорчей, от того, что такие люди, как они, уже сделали. Его ненависть была уничтожающей, как к ним, так и к самому себе.

Они предположили, что такой орк, как он, может только продать ее. Что он будет обращаться с ней… как Крул.

Орек всегда этим возмущался, даже иногда ненавидел свою человеческую половину. В этот момент он ненавидел и орочью половину тоже.

Но больше всего он ненавидел этого мужчину-человека, стоявшего менее чем в тридцати футах от него с поднятыми руками, как будто он не хотел причинить вреда, как будто они могли быть друзьями.От их мерзости желчь обожгла ему горло, и он снова обнажил клыки, оттянув губу в ужасном рычании. Уродливая ярость внутри него затрепетала от удовольствия, когда работорговец побледнел.

Этот работорговец считал его дикарем, орком?

Его он и получит.

— Если ты хочешь ее, подойди и возьми, — прорычал он, разъяренный зверь внутри застилал его взор красной пеленой.

Орек наклонился вперед, замахиваясь — мужчина открыл рот.

Топор раскроил человеку череп, кровь брызнула на лесную подстилку, и Орек позволил зверю править.

Казалось, все произошло одновременно.

Несмотря на то, что Орек был окружен и обременен своим тяжелым рюкзаком, он двигался быстрее, чем она могла видеть, метнув топор в главного работорговца. Тот умер прежде, чем понял, что его ударило, кровь хлынула из ужасающей раны в форме полумесяца. Его тело обмякло.

Сжимая в другой руке кинжал, Орек нанес ударпо ближайшему противнику, в то время как другие работорговцы приближались, их крики разносились среди деревьев. Орек прижал ее к себе, и она скорее почувствовала, чем увидела, как движутся его руки — шквал блоков и ударов.

Чьи-то руки схватили Сорчу и ее рюкзак, оттаскивая от Орека, прежде чем она успела крикнуть. Ее спутник зарычал, но трое работорговцев уже были готовы встретить его, и, когда он повернулся, перед его лицом мелькнули два меча и топор.

Сорча вывернулась из ремней, позволив своему рюкзаку упасть мертвым грузом.

Схватив свой кинжал, она развернулась, прежде чем работорговец успел схватить ее. Отпрянув назад и освобождая себе место, она подняла блеснувший кинжал, и мужчина заметил его.

Хотя отец отсутствовал большую часть ее жизни, он был рыцарем и научил ее всему, чему мог. Ее не схватят. Только не снова, не так.

Работорговец двинулся вперед, широко отставив одну руку, а в другой держа толстую веревку. Черный мешок свисал с его пояса, и Сорча стиснула зубы, борясь с волной тошноты, вспомнив дни жаркой, затхлой темноты внутри такого же мешка.

Больше никогда. Никогда.

Работорговец попытался увести ее подальше от Орека. Ворчание и крики наполнили рощу, но Сорча не сводила глаз с работорговца. Ее сердце бешено колотилось в груди, а руки дрожали, но она стояла на своем.

— Никогда не подставляй врагу спину. Стой на своем и держи его на прицеле, —так учил отец ее и двух старших братьев, Коннора и Найла.

Увидев, что она не отступит и не даст ему возможности действовать, работорговец зарычал и взмахнул веревкой над головой, а затем с трескомопустил ее на землю перед Сорчей, звук ударил по ушам, и грязь полетела жалящими иголками.