Книга Эхо Равилона, страница 100 – Марина Суржевская

– Вы все! Проваливайте! – Грубый оклик оборвал танец наложниц, музыка оборвалась. – Алмаз… останься.

Разгоряченные пустынницы, уже успевшие сбросить с себя покрывала, оголив смуглые плечи и животы, наградили меня завистливыми взглядами. Тяжело дышащий от усилий Юстис вытер со лба испарину, Джема кивнула.

И все они исчезли за дверью. Я осталась в кругу света одна.

– Ты хотела меня видеть. Зачем?

Значит, Халла все-такипередала мою просьбу.

Я провела рукой по бедру, укрытому шелком. Качнулась вперед. Полупрозрачные слои ткани шелестели и разлетались при каждом моем шаге. Босые ноги ощущали мягкий ворс и песок. Вездесущий песок, которого было полно даже внутри здания.

– Мы плохо начали. – Я снова качнулась, позволяя браслетам зазвенеть. – И я подумала, раз уж нам суждено провести вместе какое-то время… может, стоит подружиться?

– Подружиться? – Я все еще не видела Мадрифа. Голос, тонущий в коврах, казался больным, а сам хозяин не торопился выйти на свет. – Интересно. Значит, теперь ты желаешь моей… дружбы, Алмаз?

– Что тебя удивляет? – Еще один шажок – и шелка разлетаются, оголяя ногу почти до бедра.

Я знала, что выгляжу превосходно, зеркало в женских комнатах подтвердило, что блуждание по мёртвому городу не испортило мою внешность. Напротив. Кажется, никогда в жизни я не была столь хороша. Тело приобрело окончательную гармонию, а лицо – завершенность. Даже без золотой пыли кочевниц моя кожа светилась, а глаза сияли, подобно туманным созвездиям. Водопад белых волос укрывал спину. Мое появление в этом наряде черноносые красавицы встретили скорбным молчанием, а Мельхиор едва не кинулась с кулаками. Когда я уходила, Лазурит пыталась ее успокоить. Я знала, что прекрасна. Но клюнет ли на это Мадриф?

– У меня было время подумать. Мы заключили сделку, и ты сам назвал нас своими… гостьями. Я не хочу с тобой ссориться.

Отщипнув от грозди виноградинку, я положила ее в рот, очаровательно прикусив губами. Моя внешность – мое оружие, за сладкой улыбкой и тонким станом мужчины не видят расчетливого ума и железной воли. И это мое преимущество.

– А чего хочешь? – показалось – или голос все-таки дрогнул. Мне отчаянно не хватало света и возможности увидеть реакцию мужчины. Все-таки говорить с тьмой сложно.

– Пока точно не знаю. – Еще одна чарующая улыбка и ненароком сползающая с плеча ткань. – Может, попробуем поговорить? Признаться, в твоем доме довольно скучно, глупые кочевницы меня утомили.

– Значит, хочешь других развлечений? Что ж… Танцуй, Алмаз. Покажи, что скрывается под этим шелком. Ты ведь пришла для этого?

Я опустила глаза. О да, не показалось. Новые бархатные нотки, выдающие мужской интерес. Он все-таки проглотил наживку.

И тут же обожгло воспоминание: тоже тьма, но такая желанная.Тьма и мужчина у моей кровати. Суровый монастырь и река Мун за окнами. Трели цикад… «Она пришла ко мне и начала танцевать… И что же ты сделал? Заставил читать святое Писание… тысячу раз…»

Я сжала зубы, на миг выбившись из образа. Нельзя об этом думать. Нельзя вспоминать.

– Для танца нужна музыка.

Из тьмы снова полилась мелодия. Ну что ж… Это даже лучше, чем разговор. Я переступила с ноги на ногу, качнулась, подстраиваясь под новый темп. Шаг, поворот, движение плечом. Пока не танец, а лишь демонстрация изгибов. Шелка разлетаются, но лишь манят, не давая увидеть больше. Браслеты звенят, вторя музыке. Движения изящны, как переливы воды в фонтане. Скольжение по полу, я – змея, выманивающая из норы добычу. Руки взлетают в такт ускоряющемуся ритму, а ткани распадаются и падают на ковер, словно шелуха. Томность становится страстью, почти яростью. И мужчина не выдерживает. Резко повернувшись, я вдруг оказалась в крепких объятиях. Мадриф – осунувшийся, но с горящими глазами, – подхватил меня и прижал к себе.