Книга Эхо Равилона, страница 190 – Марина Суржевская

Но в аду вряд ли так буднично пахнет дождем и древесиной, а рай ей и вовсе не светит!

Зоя заметалась по флигелю, ища хоть что-нибудь отражающее. Но, как назло, в заброшенном домике ничего подобного не было, только остатки старой мебели. А потом она нашла Михаэля.

Он был растрепанный, взъерошенный, перепачканный землей и пеплом, но живой и кажется – невредимый. Крылья исчезли, как и другие изменения, подаренные силой разрушителя.

– Зоя!

Они бросились друг к другу, как два магнита, неспособные сдержать силу притяжения. Столкнулись руками, телами, губами. Торопливые объятия переросли в долгий поцелуй, а когда они наконец оторвались друг от друга, Зоя увидела ответ в глазах Михаэля. Его радужки отразили ее лицо – невероятно прекрасное. Лицо, на котором не осталось ни единого шрама.

* * *

Дамир Норингтон открыл глаза и увидел сияющие в вышине звезды. День – этот безумный бесконечный день – закончился. Наступила ночь, и прохладный ветер вполне ощутимо выстужал разгоряченное тело.

Дамир перевернулся на бок и сел, оглядываясь. Вокруг него медленно поднимались с земли люди – растерянные военные, выронившие оружие, пленники, с рук которых исчезли путы, а с тел – раны. Люди осматривали себя и других, переговаривались – пока еще шепотом. Озирались. Тянули шеи, всматриваясь в место, где недавно стоял разрушитель. Но там уже никого не было.

Или замирали, снова и снова вспоминаято, что увидел каждый. Дамир вздрогнул, тоже вспомнив разящее сияние и темную фигуру в ее центре.

И то, как невыносимая, потустороння сила выдернула душу из тела Дамира, а его разум развернулся лентой воспоминаний. Разрушитель застыл рядом, внимательно рассматривая каждое. Дергаясь, словно пришпиленная иглой бабочка, Дамир пытался сопротивляться, но это оказалось невозможно, и разрушитель увидел все, что он пытался скрыть. Всю его жизнь. И особенно то, что было связано с Кассандрой. Каждую их встречу, каждый разговор. Каждое прикосновение. Вплоть до последнего момента, когда лезвие разрезало веревки на ее руках.

Миг, показавшийся Дамиру бесконечным, разрушитель молчал.

Жестокое сияние его света резало душу на лоскуты, и Норингтон хотел кричать, но в том потустороннем пространстве, где они находились, даже крик был привилегией, которой ему не дали.

– Я хочу оборвать твою жизнь, инквизитор, – наконец сказал разрушитель. – Но не стану. Из-за того выбора, который ты все-таки сделал. Но не рассчитывай на большее. – Лицо с обжигающим золотом глаз приблизилось. – Ты отправишься в Полярис.

– На сколько? – Норингтон подумал, и мысль тут же прозвучала.

– Навсегда.

– Что? Нет! ты не посмеешь! Кэсс…

– Кассандра – моя жена. Убирайся, Дамир Норингтон. Иначе пожалеешь.

Казалось, это длилось бесконечно долго, хотя на самом деле прошло лишь мгновение.

Свет разрушителя исчез, как и он сам. Душа вернулась в тело, и Дамир открыл глаза.

Норингтон потер лоб и поморщился. Потом зачем-то похлопал по карманам мундира, поправил красный аксельбант. Подумал, надо ли его снять, или он все еще инквизитор?

Так и не решив, покосился на место, где недавно стояла связанная Кассандра. Изгнание – вот что ждет его теперь. Внутри поселилась печаль, но еще там было нечто новое. Спокойствие и…надежда. Словно его метания наконец закончились, словно новый выбор и путь будут радостнее ушедшего. Странное ощущение, если учесть, что ему грозит.