Книга Выбор, страница 174 – Галина Гончарова

И не на всякого нападешь, и пока еще нужного каравана дождешься, да и потом беда. Не хотят купцы товар отдавать, охрану нанимают, а это опять – драться. А охрана тоже не в луже найденная, оружие держать там все умеют. Конечно, хорошо, когда кому из татей удается в охрану наняться али в обслугу, тогда можно придумать что-то. Или коней потравить, или людей, уж как получится. Тогда, конечно, полегче выходит.

А все одно, с каждого налета по пять-десять человек теряет шайка. А новые придут… мясо необмятое. Не жалко их, да ведь и пользы от таких маловато, разве деревья валить да кашу варить, а в бою половина бежит, а вторую половину даже баба половником прибьет. Только вперед таких пускать, пока на них охрана отвлекается, можно их стрелами да болтами проредить.

И ран хватает, и загнивают раны, и спасти парней не всегда удается.

Добычу по кабакам прогулять?

А на много ее хватит-то, добычи той? Что-то обозов с золотом давненько не проходило по дорогам. Сборщиков налогов грабить?

Оно, конечно, дело полезное и богоугодное, так у мытарей охрана такая… свое-то государь хорошо охраняет! Дешевле не связываться. Так что добычи той доля… на два дня гулянок веселых. А потом – снова в лес.

А в лесу голодно, а в лесу холодно. Каждый раз каравана вслепую ждать – с голоду подохнешь али на кого слишком зубастого нарвешься. Вот и приходится честным лесным братьям деньги платить, да где медь, а где и серебро полновесное.

За что платить?

Так за все.

За весточку о караване – плати, за весточку об охране его – тоже плати. За то, что не поймают тебя крестьянеместные, не выдадут боярину, на землях которого лес растет, – опять плати. И за продукты им плати, и девок крестьянских тронуть не смей, разве что по доброй воле, а воли такой у них маловато. А парням-то хочется.

Девки-то веселые деньгу любят, а откуда она, когда там плати, тут плати, вот и зверствуют иногда ребята с пленниками, вот и лютуют.

И воля крепкая нужна, в страхе их держать.

Атаман Ослоп, прозванный так за любовь к палице своей, гвоздями утыканной, не то что ватагу в страхе держать мог – он бы и с войском царским справился без натуги. Стоило ему пару раз ослоп свой в дело пустить, как самые крикливые наглецы языки поганые втягивали куда поглубже. Очень красиво на дубинке мозги смотрелись, с кровью…

О прошлом его никто не знал, о жизни – тоже. Слухи ходили, что из беглых монахов он или из расстриг, грамотный же, да и речи говорить умеет – соловьи заслушаются. Слово за словом вьет, осечки не дает.

Но – молчали. Потому как Ослоп слухов о себе не любил, сплетен тоже, а палица завсегда при нем. А сейчас подтверждались предположения ватажников, потому как Ослоп читал грамотку. Не простую, а голубиную почту, значками записанную. А это намного сложнее обычной почты.

Читал, хмурился, потому как писала там Марина хоть и мало, но важное:

«Сослана в монастырь. Повезут через Подарёну. Охрана. Освободи».

Царицу Марину Ослоп давненько знал, еще когда не была она царицей, а только невестой царской, а он обычным конюхом. Это уж потом так жизнь повернулась, что бежать ему пришлось. Сложилось так.

Конюхом он был знатным, да и дураком – тоже. Все знали, что к его жене боярич Осмыслов захаживает. Один Никифор, тогда его Ослопом еще не называли, дурак дураком ходил. Пока не застал супругу свою в постели с бояричем.