Онлайн книга «Выбор»
|
Фёдор закивал. Явно его такая перспектива вдохновляла. Любава сына по голове погладила. Сколько ж она для него перенесла, сколько сделала… чуть-чуть еще, и все хорошо будет. Вот она, сильная кровь, и дети у Феденьки будут, здоровые… а Аксинья или там Устинья… Какая ей разница, что с бабами этими будет? Пусть хоть подохнут обе, ей оно безразлично! У нее Феденька есть, сыночек родненький, о нем она и заботиться будет. А эти… Сами встретились? Сами и виноватые… * * * Устя не успела вещи в сундук сложить, потаенная дверца скрипнула. Обернулась девушка, заулыбалась. – Боренька! – Устёна! Царь к ней шагнул, за руки взял. – Устёна, милая, ты здорова ли? – Теперь здорова, Боря. Теперь хорошо все. – Ты с мачехой моей договорилась?Она тебе что пообещала? В миг единый Устя посерьезнела, руки высвободила. – Боря… сядь, прошу тебя. Послушай. Плохо все очень. – Что – плохо, Устёна? Мне кажется, так все очень хорошо даже. Пусть Федька на сестре твоей женится, лишь бы не на тебе. – Женится, – невесело Устинья усмехнулась. – Другое плохо, Боренька. Не сама я упала, не своей волей, Аксинья, дурочка маленькая, мне в косу жемчуг вплела, не простой, заговоренный. Паука того помнишь? Борис только кивнул. Вмиг хорошее настроение как тряпкой стерло. Помнил ли? В другое время и не поверил бы, и не задумался. А вот так, когда аркан с него сняли, когда сам паука видел, когда горело сушеное чудовище, а его аж трясло… Запомнишь после такого. И во все поверишь. – Ты сказать хочешь… – Хочу, Боря. Царица Любава из рода Захарьиных. А брат ее, боярин Данила, чернымбаловался, мать ее ведьмой книжной была, и книга черная ее сохранилась. Если согласишься, бабушка моя покажет, где у него комната была потаенная, а там… лежит она там, хозяев ждет. За такое в иноземщине казнь без рассуждений, да и у нас не порадуешься, когда монастырем отделаешься – счастлив будешь. – Так… – Боярина нет, а жемчуг есть. А от царицы вдовой черным не несет, но что-то на ней есть. Сама я и половины не понимаю… Добряне бы ее показать, да нельзя той из рощи выходить. Бабушку попросить посмотреть? – Попроси. – Ей во дворец хода нет. Волхва она, когда патриарх узнает – худо будет. – Как же он узнает, когда на свадьбу все Заболоцкие пожалуют? И бабушка твоя в том числе. – Ох, Боря… – Вот, и потихоньку на мачеху мою посмотрит. – Ты лучше сам вспомни, как отец твой с ней познакомился, как полюбил ее… как… прости, Боря, но – как матушка твоя умерла? Не было ли в том чего неладного? – Не знаю, Устя. Матушка ребенка ждала, родами умерла. Потом через месяца два отец к боярину Раенскому в гости пошел, а там Любава эта подолом вертит… и словно… приворожили его?! – Ты сам сказал, Боря, не я… – Устя, а можешь ты в матушкиных покоях побывать, посмотреть? Вдруг и увидишь что-то? – Я – вряд ли. Сила-то у меня есть, а знаний не хватает. Вот бабушка, как придет, могла бы. И посмотреть, и увидеть. А разве… – Нет. – Боря вопрос угадал. – Когда матушка умерла, я отца на коленях умолил покои ее закрыть наглухо, ключ от них мне отдать. Приходил туда… – Голос взрослогоуже мужчины дрогнул, изломался. – Когда отец на Любаве женился, та матушкины покои захотела, сильно. Да я отцу сказал, что, ежели она в матушкины покои хоть ногой ступит, я с собой покончу. – Он и воспротивился? |