Книга Жена мертвого князя, страница 46 – Кристина Юраш

Я подошла к зеркалу и продела серьги в уши. Несколько раз тряхнув головой, я услышала мелодичный звон.

Серьги были тяжелые. Я в силу скромного бюджета привыкла к маленьким золотым сережкам — гвоздикам, а тут целые «серьжищи». Почти до самых плеч. А теперь у меня уши оттянулись, как у папуаса.

— Надо ждать бабку, — выдохнула я, понимая, что из развлечений у меня — смотреть в окно или спать. В княжеском тереме было поразительно тихо.

Я прошлась по комнате, полежала на кровати, потом посидела.

— Мечтала отоспаться? — спрашивала я у себя. — Вот, отсыпайся!

Я уже подумала повышивать что-нибудь, хотя раньше к вышивке меня и калачом не заманишь. Как только стало смеркаться, я отложила сморщенный платок с цветными нитками, обещая его никому не показывать. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

Дверь скрипнула, а я обернулась.

— Ну, разузнала, — выдохнула баба Дуня. — Правда, пришлось в соседнюю деревню идти… Там недавно покойника спроваживали. — А теперича тебе надо нарядится красиво!

— Зачем? — спросила я, вскочив со скамейки.

— Как зачем? Придет покойник, спросит, куда вырядилась? — выдыхала баба Дуня. — А ты ему такая скажешь. Так на свадьбу иду! Брат на сестре женится, а меня пригласили…

— Я хоть и живая, но мне самой кажется, что это — неправильно, — заметила я, понимая, что народное колдовство вещь — ядреная. Кто выживет — до старости жить будет.

— Вот! — подняла вверх палец баба Дуня. — И покойник скажет, что негоже брату на сестрице жениться! А ты ему такая и заявляешь, что не гоже мертвому к живой ходить!

Было у меня предчувствие, что этот супер — надежный способ спровадить покойника, окажется не таким уж и супер-надежным.

— А если не получится? — осторожно поинтересовалась я.

— Тады будем другой искать! — авторитетно произнесла баба Дуня. — Рано или поздно мы его спровадим.Ой, че у нас так навозом пахнет?

Вот! Я застыла, понимая, что баба Дуня сейчас принюхивается. Я, конечно, не известный кутюрье, но лошадиный навоз в ушах — это даже для высокой моды чересчур смело. Осторожно прикоснувшись к сережкам, я замерла и отбросила волосы, чтобы они были видны.

— Ба! Так я вон, видать, вляпалась! — заметила баба Дуня с досадой. — И в дом притащила. Видать, к богатству!

Я снова коснулась сережки рукой, как бы привлекая к ней внимание.

— Баб Дунь! — потребовала я, видя, как баба Дуня осматривает лапти. — А что у меня в ушах?

— Как че? Сережки! — проворчала баба Дуня, а у меня сердце подпрыгнуло от какой-то странной радости. Все-таки сережки!

— Это князь мне их подарил, — произнесла я, заметив в собственном голосе гордость.

— Ой, да не надо врати! — махнула рукой баба Дуня. — Небось нашла у себя в приданом.

— Нет, он подарил! — заметила я, касаясь сережек.

— Ба…. — присмотрелась баба Дуня. — Неужто золотые! Али чудится?

— Видимо, золотые, — заметила я. Или навоз только на пряники распространяется?

— Ну и дела, — озадачено заметила баба Дуня, рассматривая серьгу, которая зацепилась за мои длинные волосы. — И впрямь, как настоящие!

Она даже глаза протерла.

— Ладно, сейчас девок позову, чтобы еду тебе принесли, — проворчала баба Дуня. — Ишь тыт! Сережки золотые подарил! Да поди ж ты!

«Золотые, значит!», — протянула я, трогая серьги.

Я поела и улеглась спать.

— Куды! Наряжаться будем! — скомандовала баба Дуня, громоздя на меня сарафан и головной убор.