Книга Истина в деталях, страница 129 – Р. С. Болдт

Где. Они. Черт возьми?

— Mi hija. — Голос Сантилья мелодичен, но в то же время в нем слышны нотки издевки. — Теперь ты можешь выйти.

Я выхожу из тени, походка непринужденная и неторопливая, в руке пистолет. Как только глаза Нико встречаются с моими, меня захлестывает приступ вины. Оно растет в геометрической прогрессии, когда в его выражении лица нет ни удивления, ни шока.

То, что он ожидал этого — ожидал предательства с моейстороны, больно колет мне сердце. Как бы я не осознавала предстоящие последствия, это не значит, что я эмоционально непробиваема. Я позволила ему проникнуть под мои защитные слои. Показала ему себя настоящую, даже когда знала, что это опасно и может привести к гибели.

Кислород покидает мои легкие, вызывая жжение, которому я рада, надеясь, что оно пересилит изнуряющую боль в сердце. Это мешает мне говорить, и все, что мне удается, это произнести его имя. Показать ему глазами, что я сожалею и пытаюсь поступить правильно. Несмотря ни на что, то, что я чувствую к нему, настоящее.

Он стоит молча, стиснув челюсти, глазами следя за моим приближением.

— Ах, дорогая. Вот ты где. — На ласковое приветствие Джоанны Нико переводит взгляд на нее. Она снова небрежно приглаживает свои длинные волосы и поднимает подбородок, одаривая Нико надменным взглядом. — Что это было, спрашиваешь? Воткак это делается. Как мы избавляемся от грязного агента. — Переведя взгляд на безжизненное тело Харпера, она добавляет. — Он работал на ФБР.

От страха мой желудок сворачивается в узел, а сердце замирает. О, черт. Если она знала, что Харпер работал в ФБР, то…

Сине-зеленые глаза встречаются с моими, и это кажется поэтичным в самом горьком смысле этого слова. Я смотрю в лицо, которое не должно быть чужим. Это должно быть знакомое лицо. Лицо человека, вырастившего тебя. Лицо, на котором должна быть привязанность, а не маска ненависти и ярости.

От меня не ускользает, что Хосе по-прежнему держит пистолет наготове.

— Оливия. — У ее покровительственноготона жуткий, зловещий оттенок, от которого мурашки бегут по каждому сантиметру моей кожи. — Ты действительно думала, что твой коллега не сдаст тебя?

— Какого хрена? — горячо вскрикивает Голиаф.

Тяжесть взглядов Нико и Голиафа обрушивается на мои плечи, словно двухтонные глыбы. Но я не смею оторвать глаз от женщины, которая хладнокровно заказывает убийства и даже не вздрагивает при виде того, как жизнь покидает тело.

Я стараюсь подавить панику, грозящую охватить меня. Черт возьми, где они?

Она смотрит на меня холодным, расчетливым взглядом, как будто я меньше, чем кусочек жевательной резинки, прилипший к подошве ее дорогого каблука, и усмехается.

— Я думала, ты планируешь стать настоящей Сантилья. — Жесткие линии сковывают ее рот. — Твой отец недооценил меня. Он думал, что может бросить меня, а я его убила. Ты должна понимать к чему приведет твое предательство.

Она едва успевает закончить, как Хосе поднимает пистолет и направляет его прямо на меня. Я отпрыгиваю в сторону, держа оружие наготове, но Нико оказывается быстрее и стреляет в Хосе прежде, чем тот успевает выстрелить. Пуля Нико попадает ему в верхнюю часть груди, и Хосе шатается, падая спиной на очередной штабель гипсокартона. То, что на нем надет бронежилет, становится ясно, когда он издает громкий хрюкающий звук, но крови из раны на груди не видно.