Книга Смывая волной, страница 126 – Р. С. Болдт

АЛЕКСАНДРА

Я резко просыпаюсь, все мое тело содрогается от осознания происходящего, а на коже выступает холодный пот.

Ровное дыхание Лиама доносится до моих ушей, и я смутно припоминаю, что когда он пришел в постель, его сопровождал сильный запах спиртного.

Моя грудь вздымается от затрудненного дыхания, и я благодарна Лиаму за то, что он не знает о моем состоянии. Слепо глядя в темноту спальни, чувствую, что мое сердце стучит так дико, что эхо отдается в ушах.

Затем на меня обрушивается шквал воспоминаний. Я вздрагиваю от переполняющих мозг вспышек и прикладываю пальцы к вискам, чтобы унять боль. Но это не помогает. У меня пересохло во рту, когда вспоминаю, как я оказалась в этой ситуации и как оказалась на этой яхте.

Они убили папу. Человека, который спас меня и дал мне лучшую жизнь. Который мог в любой момент отказаться от меня.

Человека, который воспитал во мне стремление к самосовершенствованию, который поощрял мою жажду знаний и сформировал из меня ту женщину, которой я стала.

Злость так глубоко вонзается в мою грудь, что я прижимаю к ней ладонь, наполовину ожидая увидеть кровавую рану. Но ее нет.

Осторожно приподнимаясь, я с опаской смотрю на все еще спящего Лиама, и когда он не шевелится, меня охватывает облегчение.

Темное пространство комнаты служит своего рода барьером между моей нынешней реальностью и прошлым. Как будто отсутствие света в спальне служит фоном для моих возвращающихся воспоминаний.

Папа не ждет меня дома, так как в этом семестре я буду сдавать выпускные экзамены, и до окончания школы останется всего один семестр.

Он еще не знает, но я планирую сделать ему сюрприз, приехав домой на выходные, чтобы отпраздновать его день рождения. У меня кружится голова от волнения, предвкушая его реакцию на подарок, который я для него купила.

То, что я лучшая в классе и учусь на последнем курсе, имеет свои преимущества, и один из моих преподавателей разрешил мне сдать экзамен в пятницу рано утром, а не поздно вечером. Это позволяет мне вернуться домой более ранним поездом.

От вокзала до нашего дома идти довольно долго, но меня это не смущает. Я оделась соответствующим образом, рюкзак плотно пристегнула к себе, на ноги надела ботинки.

Рассчитываю добраться до своего домика к сумеркам, но даже если замедлю шаг и наступит ночь, я знаю наш лес как свои пять пальцев. И могу ориентироваться в нем с закрытыми глазами — и иногда делала это в качестве глупого вызова от папы.

Сначала я захожу в свой домик, чтобы по-быстрому освежиться, а затем отправляюсь к папе. Густая роща деревьев окружает мой домик, скрывая его от посторонних глаз с близлежащей дороги и даже от папиного домика.

Не успеваю я перешагнуть через внешнюю границу деревьев, окружающих мой домик, как раздается выстрел. Рой летучих мышей отчаянно разлетается, пища в ночи.

Застыв на краю темного леса, я слышу новые выстрелы, отдающиеся эхом в ночной тишине.

Мы в изоляции, вокруг никого на многие километры. Я застываю в тени густого леса. Когда из папиного дома выходят мужчины, смеющиеся так, словно они только что повеселились на славу, кровь в моих жилах превращается в лед. Особенно когда я слышу их речь.

Я знаю русский — папа научил меня своему основному языку. Так же, как понимаю этих людей, я инстинктивно знаю, кто они.