Книга Смывая волной, страница 20 – Р. С. Болдт

Я сжимаю пальцы вокруг бритвы, пластик впивается в кожу.

— Что-нибудь еще?

«Например, как, черт возьми, ты докатилась до такого состояния?»

Взгляд темнеет от разочарования, ее голос приглушен.

— Нет.

Я прочищаю горло.

— Со временем все вернется.

Она позволяет мне немного приподнять каждую из ее рук, ровно настолько, чтобы провести бритвой по области под мышек. Я не тороплюсь, игнорируя внутренний голос, который говорит мне, что я еще больше все порчу. Еще больше замутняю и без того застойные и грязные воды этих обстоятельств.

Приподнимаю низ ее халата, чтобы открыть одну длинную ногу, загорелую и упругую, и сосредоточиваюсь на том, чтобы оставаться как можно более профессиональным.

Но мое намерение превращается в дерьмо, как только я кладу руку на ее лодыжку, сбривая волосы, покрывающие ее стройную икру. Контраст моей более темной загорелой кожи с более золотистым загаром ее ноги привлекает мое внимание.

Когда слегка приподнимаю ее ногу, чтобы побрить нижнюю часть, я перевожу взгляд на ее лицо и вижу, что она смотрит в потолок, словно избегая зрительного контакта. Пальцы крепко сжаты, кожа на костяшках почти белого цвета, туго натянутая. Кажется, что она борется со смущением.

Я решительно возвращаюсь к своей задаче, ведя пальцами выше ее колена, пока продолжаю брить ее. Когда приподнимаю ее бедро,чтобы добраться до нижней части, халат сдвигается, и неоспоримый жар, исходящий от ее киски, опаляет меня, словно насмехаясь надо мной.

«Очнись, ты, ублюдок».

Я так сильно сжимаю челюсти, что у меня начинают болеть коренные зубы. Мне нужно покончить с этим, чтобы оставить ее отдыхать и установить некоторую дистанцию между нами.

Каким-то образом мне удается побрить всю ее ногу, прежде чем перебраться на другую сторону каталки.

«Почти готово».

Торопясь закончить дело, я сдвигаю ее халат, чтобы открыть другую ногу, но собираю слишком много ткани. И обнажается больше, чем длинная, худая конечность, и каждый мускул в моем теле замирает на краткий миг.

Я поднимаю на нее глаза и вижу, что она все еще смотрит в потолок. Похоже, та не знает, что передо мной открылся такой соблазнительный вид.

И я, как ублюдок, притворяюсь, что не знаю, что только что сделал.

Между медленными, аккуратными взмахами бритвы, ополаскиваю лезвие в теплой воде, украдкой скользя взглядом по краю ее обнаженной киски. Я почти могу различить легкий блеск на ее внешних губах. Как будто она тоже чувствует, чтобы, черт возьми, это ни было между нами.

Ужас начинает накатывать на меня, и вслед за ним приходит ощущение, что я облажался так, что потом это будет преследовать меня.

Я сосредоточенно щурюсь, внутренне ругая себя за то, что должен закончить брить ее чертову ногу и перестать пялиться на нее как подонок. Когда делаю последнее движение бритвой и пальцами обхватываю ее изящную лодыжку, что-то заставляет меня поднять взгляд, и тут я вижу это.

Ее соски настойчиво торчат сквозь ткань халата, словно борясь за мое внимание. И я знаю, что, возможно, это просто реакция на то, что она чистая и о ней заботятся, но, черт побери… Меня это заводит так, как я никогда не до этого.

Ее грудь поднимается и опускается с неглубокими вдохами. Вверх. Вниз. Вверх — соски плотно прижимаются к ткани. Вниз — лишая меня возможности увидеть их полное очертание под халатом.