Книга Вероятность возвышения, страница 2 – Вячеслав Ануфриев

— Ты кто такой? — мой голос звучал хрипло, будто я неделю бухал. — Где я? Что произошло?

— Окстись, корешок, чего ты вальта из себя лепишь? — возмутился визитёр. — Мы с тобой в одной хате чалимся, три года отмотали. Хорош очки мне втирать, рогами пошевели.

Я вгляделся в этого блатного повнимательнее и обомлел, у сидящего было моё лицо, такое, какое было у меня до перерождения, но, так сказать, в «воровской комплектации». Именно так бы я выглядел, если бы не уехал вовремя из страны, а пошёл бы по этапу.

— Сим, это ты? Или я совсем с катушек съехал?! — Я посмотрел на свои руки, всё нормально, руки от нового подросткового тела, значит, новый мир мне не приснился.

— Допетрил, наконец, — недовольно сплюнув на пол, процедил субъект в кепарике. — До тебя, как до жирафа. Любите вы, гуманоиды, шлангами прикидываться.

— Что с тобой случилось? И почему ты так разговариваешь?! — в моей голове никак не сочетался образ небиологического инопланетного разума и блатной авторитет, на теле которого я ещё и татуировки заметил, храм с тремя куполами, что могло значить три года отсидки, и слово «КОТ», которое расшифровывалось, как «коренной обитатель тюрьмы». Стоп, а почему я всё это вообще знаю?!

— Такая маза случилась, братан, эта шлёндраменя чуть по беспределу опущенным не сделала, пришлось похимичить, чтобы жмуром не оказаться, — активно жестикулируя, выдал симбионт-авторитет. — Всё, что нажито было непосильным трудом, весь хабар в хлам поломала. Пришлось в твоей башне по-срочняку искать, как барагозить по-вашему. А в школе ты какие книжки читал, помнишь? О, по харе твоей вижу, что вспомнил.

Тут я действительно вспомнил, что у отца была огромная коллекция криминальных детективов, несколько тысяч книг. В условиях отсутствия интернета читать можно было только то, что было физически доступно. Такие фамилии авторов, как Корецкий, Пронин, Миронов, Кивинов, Леонов, и многие другие, ещё в среднем школьном возрасте сильно обогатили мой внутренний мир знаниями об обустройстве мира внешнего и взаимоотношениях индивидов в нём. В этих книгах зачастую болтали по фене, а в одной из них даже был словарь воровских терминов в конце, поэтому я достаточно хорошо знал этот своеобразный язык. Со временем книги, которые я читал, стали уходить в сторону фэнтези, и эти знания из русских детективов стали забываться, но сейчас я превосходно помнил каждую книгу, обложки, даже краткое содержание. Что за очередной выверт памяти? Выходит, Сим наткнулся именно на эти воспоминания и сформировал временный образ из них?

— Не очкуй, кентуха, — по-своему воспринял мою задумчивость сидящий передо мной невероятный и невозможный в нормальной жизни гибрид чуждого негуманоидного разума и воровского уклада. — Побожиться могу, мы ещё эту клюшку под шконарь загоним, шестерить нам будет по жизни. Покемарь пока, позже покалякаем по нормальному. — Симбионт встал, а я упал на подушку, поскольку сознание в очередной раз меня покинуло.

Почти сразу вновь очнулся, если даже и пробыл в беспамятстве какое-то время, то определить это был не в состоянии. Вновь присел и осмотрелся, та же палата, но вместо блатной копии с моей старой внешностью на стуле сидела моя нынешняя форма.

— Я восстановил работу и базы данных модуля связи, теперь мы можем общаться так, как и до происшествия, — заложив ногу за ногу и откинувшись на стуле, с ленцой выдал симбионт. Как то он нарочито спокоен и расслаблен, словно всеми силами пытается убедить меня, будто всё в порядке.