Книга Витар: Мимикрия, страница 38 – Вячеслав Ануфриев

— Достойный ответ, — кивнул пожилой кролик, не открывая глаз, — кажется, я понимаю, почему этот ушлый прохвост выбрал именно тебя. Но ты сам не понимаешь, чего просишь. Чтобы идти там, где ещё никто не ходил, тратится куда больше усилий, чем если идёшь за другими.

— Нельзя быть первым там, где исхожено предшественниками, — усмехнулся Виталик, глядя на весьма довольного их диалогом наставника. — И лишь тому, кто не боится лезть на крутой склон, вместо удобного обхода, хватит сил нести любую ношу.

— В этих словах есть резон, — наставник приоткрыл глаза, и хитро улыбнувшись, покосился на по-прежнему стоящего Витара. — Но такие первые, как правило, на этих склонах остаются навсегда. А те, кого они хотели вести за собой, идут позади лишь с целью порытьсяв их останках.

— Песчинка, увлекающая за собой другие, вызывает лавину, что может перевернуть привычный уклад, — Виталик пожалел, что в своё время не запомнил какие-нибудь изречения Конфуция, уж больно этот старик, если убрать звериные черты, напоминал восточного мудреца. — Лавина это всегда огромный урон и потрясения. Она не нужна тем, кто карабкается по склону на самый верх.

— На вершинах всегда мало места и много тех, кто желает больше пространства лично для себя, скидывая других, — Куото покачал головой, — не лучше ли замереть на склоне, с которого падать не так больно, чем оказаться в итоге у подножия и без сил?

— При таком выборе, безусловно, лучше оставаться на месте, — кивнул Витар, — но те, кто не пытается лезть к вершине, незаметно для себя сползают вниз, думая, что замерли на месте. Жизнь — это движение, а стагнация — гибель.

— А вот это очень хорошие слова, — заулыбался наставник, внимательно вглядываясь в стоящего перед ним игрока, словно не делал этого ранее. — Очень верные. Когда-нибудь ты поймёшь, насколько. Ладно, я дам тебе то, чего ты жаждешь. Почему-то мне кажется, тебе хватит разумности воспользоваться моим даром правильно. Но сначала скажи, что ты видишь?

Куото неторопливо поднялся с бревна и протянул перед собой ладонь. На ней тотчас возникла бабочка. Почти такая же, как та, что Витару подарили в Аверусе, только разноцветная. Она легонько помахивала крыльями, не пытаясь взлететь.

— Я вижу бабочку, — не заметив ничего необычного, ответил Виталик. — А что я должен увидеть?

— Подойди ближе. Посмотри очень внимательно, — не спеша, с хитринкой в голосе, ответил ему Куото, — Опиши то, что ты видишь.

Подойдя вплотную, Витар наклонился и вгляделся в сидящее на ладони насекомое. Что-то странное было с позой тельца, да оно и само, хоть и выглядело вполне обычно, но в то же время, чем-то настораживало.

Понимая, что предметы в этом мире могут быть совсем не тем, чем кажутся, Виталик закрыл глаза и прислушался. И даже принюхался. От насекомого пахло цветами. А ещё он кое-что услышал, где-то на грани восприятия.

— Она что-то напевает, — улыбнувшись, Витар открыл глаза и распрямился. — Я не знаю, каким образом, но это существо умеет петь.

— Хм, как странно, — Куото с озадаченным видом почесалв шёрстке на голове, — я ожидал иного. Впрочем, ладно. То, что ты её услышал, это очень хорошо для нас с тобой. Сядь сюда.

Виталик незамедлительно упал на указанное стариком бревно, заметив, как бабочка так же быстро исчезла, как и появилась. Наставник простёр опустевшую руку с растопыренными пальцами возле его лба. Витар подозрительно покосился на неё, средний и безымянный палец были повёрнуты вниз, что слегка придавало распростёртой длани вид мохнатого насекомого.