Книга Измена. Ты нас предал, Дракон!, страница 40 – София Руд

— Ваше Величество! Огня богов не видели триста лет. Она умрет, а я все равно проведу расследование и докажу, что ее вины нет. Не боитесь, что о вашей справедливости пойдут дурные разговоры?!

— Не борзей! — подлетает с трона и в три шага настигает меня. Пылающим взглядом оценивает зал и превратившихся в бледные статуи присутствующих.

— Мне плевать, сколько гоблинов ты порубил и сколько побед принес, но если хоть раз еще раз поставишь мою репутацию под удар, то я не посмотрю на твой статус, и казню тебя, как изменника короны, понял? — рычит мне на ухо, и я с трудом сдерживаю порыв свернуть ему шею.

— Я не отдам свою жену без следствия под суд.

— Да что ты в нее вцепился, как пес в кость?!

— А вы бы поступили иначе?

— К гоблинам тебя! — орет король, отходя от меня, и начинает расхаживать начищенными до блеска сапогами по красному ворсуковра.

— Значит так. Я даю тебе пять дней. И если твоя жена не ступит со скалы по истечению назначенного срока, ты головой своей ответишь.

— Отвечу.

— Слова мало. Дай клятву на крови! — выдвигает условие хитрый ублюдок, не оставляя мне места на маневры.

Скалится в полной уверенности, что я пойду на попятную. Ведь, если я устрою Мэл побег, то лишусь жизни.

— Даю.

— Что ж, зовите законника!

И опять часы будто нарочно тянут, переписывая каждый пункт в пергаменте по сотне раз. Заверяют, что стражи приказ получили, но к моменту, когда я возвращаюсь с проклятым свитком, мои люди сообщает, что Мэл уже повели на Скалу.

И это не ошибка, гоблины дери! Это заговор. И не без участия короля, иначе бы он не мариновал меня в своем дворце все это время.

Гоблины……

Мэл

— Прости, что не поверил тебе, — говорит Рид, закончив рассказ, но я не чувствую облегчения от этих слов.

Только боль, терзающую мою душу, как одичавший пес загнанную жертву.

— Не могу, — говорю ему не со зла. Говорю правду.

Я не могу такое простить. Я не могу это даже понять.

Единственное, что я знаю, что нам обоим больно.

— Что я могу сделать, Мэл, чтобы тебе стало хоть немного легче?

Что он может сделать? Разве что, стереть мне память. И, ведь, правда может.

Теперь я всего от него могу ожидать.

— Если ты, действительно, хочешь, чтобы мне стало легче, найди способ разорвать нашу истинность.

— Нет, Мэл! — цедит сквозь зубы, а по каменному лицу Рида идет рябь. — Об этом не прости.

Конечно. Разумеется.

— Тогда больше не о чем. — говорю ему с досадой.

— Я всё исправлю! Нам потребуется время. Очень много времени, но я докажу тебе, что мы всё ещё можем быть счастливыми. Я расшибусь, но верну твое доверие! — столько огня в глазах, что я завидую его уверенности.

Увы, разделить ее при всем желании не смогу.

— Хотела бы тебе поверить, Рид. Но, увы, это невозможно. — шепчу я, а голос вибрирует от боли. — Дело не только в моем утраченном доверии. Дело в том, что ты мне не доверял. Если бы верил, не стал бы скрывать, что твою ипостась воротит от черной магии во мне. Не заставил бы гадать и мучиться. То, что было у вас с Тильдой, — я замолкаю, будто я напоролась на осколок стекла. — Это не причина, а следствие.

— Я ошибся, Мэл! И больно расплатился. Больно, потому что сделал больно тебе. — я вижу сожаление в его глазах, а еще вижу ярость. Пышущую, неумолимую. Если, я действительно, знаю Рида, он от своего не отступит.