Книга Дикие орхидеи, страница 45 – Джуд Деверо

Я сумел взять себя в руки настолько, чтобы снова посмотреть в глаза Десси.

— Как?.. — проговорил я сухими губами.

Она улыбнулась:

— Интернет. Вы же знаменитость, о вас полно материалов по всей Сети. Я скачала фотографии ваших покойных жены и тещи и... — Она перевела взгляд на скульптуру. — Вам нравится?

У меня в горле встал огромный ком, глаза наполнились слезами. Я сейчас выставлю себя на посмешище!

— Ему очень нравится! — ответила Джеки. Спасла меня. — Он в полном восторге, правда?

Я кивнул и несколько раз судорожно вздохнул, глядя на этот шедевр.

— Скажу я вам, тут не обойтись без шампанского. И мне нужна помощь всех, чтобы достать его из холодильника! — провозгласила Джеки.

Спасибо ей, она увела всех гостей — человек двенадцать — на кухню. Мы с Десси остались вдвоем. Она подвинула стул и села рядом со мной, положила руки на стол.

— Надеюсь, я не сделала ничего дурного? — мягко проговорила она. — Это дерзость с моей стороны, но «Мать Пэт» — одна из лучших книг, которые я когда-либо читала. Кажется, я плакала со второй по последнюю страницу. Вы сделали героиней женщину, которую в противном случае просто забыли бы. Познакомившись с вами, я решила дать вам что-то в благодарность за то, что дали мне вы — вместе со своей книгой.

Я не мог произнести ни слова. Я знал, что если заговорю, то зарыдаю в голос. Я взял ее ладонь в свою и осторожно пожал. Единственное, на что меня хватило, — это кивок.

— Хорошо, — сказала Десси. — Для меня безумно важно, что вам понравилось. Но это только глина, так что я могу поправить все, что вы посчитаете нужным.

— Нет! — сдавленно возразил я. — Они совершенны.

Я чувствовал, что она улыбается, но не мог отвести взгляда от скульптуры. Точь-в-точь такую же улыбку я видел у Пэт, когда она читала мои рукописи. И видел, как с таким вот выражением ее мать смотрит на мужа и дочь. Хотел бы я знать, смотрела ли она так на меня?

На самом деле я знал ответ: да, смотрела. Я сжал руку Десси.

— Они возвращаются. Соберитесь, — посоветовала она.

Я улыбнулся, смахнул навернувшиеся слезы, пару раз шмыгнул носом.

Десси закрыла скульптуру.

— Почему бы вам не прийти ко мне на обед в воскресенье? — спросила Десси. — Обсудим воплощение в бронзе.

Я кивнул. Мне стало легче, но я еще не вполне доверял своему голосу.

— Только вы. Один. В час.

Я обернулся и посмотрел на нее: это было больше, нежели просто приглашение на обед. Она давала мне понять, что если я заинтересован, то она не против. О да, заинтересован, да еще как! Я кивнул, она ответила улыбкой — и весь вечер мы держались порознь.

Но Джеки нам провести не удалось. Спустя примерно три с половиной секунды после того, как за последним гостем закрылась дверь, она сообщила мне, что мы с Десси вели себя «неприлично».

— А что ваше поколение знает о приличиях? — возмутился я. — Вы расхаживаете по улицам в топиках шириной с мой носок, выставляете напоказ пупок — и думаете, что вам что-то известно о приличиях?

К моему крайнему раздражению, Джеки ответила мне только холодной улыбкой и вышла из комнаты.

До следующего утра я ее не видел. Я ожидал, что утром она в приступе ревности будет греметь и швыряться сковородками и кастрюлями. И почему женщины такие ревнивые? Хотел бы я знать...

Но Джеки на кухне не было. Хуже того, не было на кухне и завтрака. Мне пришлось обшарить весь дом, прежде чем я нашел ее. Она укладывала камеру и всякие принадлежности в большую мягкую сумку. Меня поразили ее ботинки — высокие, на толстенной подошве, весом, наверное, фунтов по двенадцать каждый.

— Куда-то намылилась?

— Ага. Сегодня суббота. Я беру выходной. День обещает быть чудесным, и я иду фотографировать цветы.

Мне совсем не хотелось целый день просидеть в огромном пустом доме. Шесть лет я прожил один и несколько недель — с людьми. И теперь я, кажется, не переношу одиночества.

— Я пойду с тобой, — сказал я.

Джеки насмешливо фыркнула и осмотрела меня с ног до головы. На мне были старая футболка и мешковатые штаны — мой спальный костюмчик. Ладно, за последние несколько летя набрал пару лишних фунтов, но я-то знаю, что под ними — мышцы!

— Я собираюсь лазать по горам, — сказала она таким тоном, словно это исключало всякую возможность моего присутствия. — К тому же у тебя нет ни подходящей обуви, ни даже фляжки!

Ну, с этим не поспоришь. Я никогда не был фанатом туризма, особенно горного. Весь день карабкаться по горам, в итоге десять минут полюбоваться каким-нибудь неописуемым видом — и спускаться обратно. Уж лучше я останусь дома и почитаю книжку.

— Мне кажется, возле «Уол-марта» я видел магазинчик под названием «Горное что-то там».

— Он там есть. — Джеки надела рюкзак. — Но он открывается часов в девять, а сейчас семь, и я готова к выходу.

Она улыбнулась и пошла к лестнице. Я вздохнул:

— Ладно, позвоню Десси, спрошу, что она сегодня делает...

Джеки остановилась и посмотрела на меня так, словно хотела убить с особой жестокостью.

— Одевайся, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Синие джинсы, футболка, рубашка с длинным рукавом.

Я в шутку отдал ей честь и пошел одеваться.

Спортивный магазин открывался в десять. Я успел плотно подкрепиться перед испытаниями грядущего дня и заглянуть в книжный магазин, где я накупил нужных книг на сто пятьдесят шесть долларов. Джеки порядком издергалась. Она три раза объясняла мне что-то про уровни освещенности и положение солнца — все сводилось к тому, что из-за меня она пропускает лучший свет. Думаю, она отыгралась, навесив на меня достаточно снаряжения для покорения Эвереста.

Когда мы с Джеки закончили с покупкой снаряжения, стрелка часов перевалила за одиннадцать. Джеки, увидев, что я поглядываю на часы, прорычала:

— Клянусь всем святым, что у меня есть: если ты заикнешься про ленч, то пожалеешь, что родился на свет!

Меня мучило любопытство, как именно она собирается воплотить эту угрозу в жизнь, но я решил промолчать. В рюкзаке у меня лежали энергетические батончики и орехово-злаковые смеси в пакетиках, так что я, несомненно, выживу даже без ленча. Я осклабился:

— Я готов идти.

Джеки отвернулась. Кажется, она пробормотала себе под нос что-то вроде «есть Бог на свете».

Мы забрались в грузовичок. Джеки указывала дорогу. Я хотел поинтересоваться, как она собиралась без меня добраться до горной тропы, но она была явно не в настроении отвечать на вопросы.

Мы сворачивали с одной проселочной дороги на другую, пока не доехали до фунтовой дороги, заросшей сорняками. Очевидно, ею уже много лет никто не пользовался.