Книга Огонь в его крови, страница 89 – Руби Диксон

— Дракон отпустил меня.

— Почему он тебя отпустил?

Я пожимаю плечами, чувствуя беспокойство только от самой мысли рассказать им о Кэйле что-то лишнее. Несмотря на всю свою напористость, он по-своему пытался быть ко мне добрым. Не его вина, что не в моих силах справляться с драконьим сексом.

— Он увидел, как я причиняю себе боль, и поэтому он разорвал цепи.

— Ты приручила дракона?

Я сжимаю губы.

— Этого дракона невозможно приручить.

— И все же ты здесь, цела и невредима. Как такое могло случиться? Как тебе удалось сбежать?

«Он уязвим, когда трахается», — но это не то, с чем собираюсь делиться с ними.

— Где моя сестра?

— Она у нас в заложниках, —прямо заявляет мэр. — Мы решили, что если ты вернешься в город, то захочешь увидеть ее, а мы хотели бы увидеть тебя. Это ж вполне понятно, что у нас вопросы. Ты не получишь ее обратно, пока на них не ответишь.

Чувствую, как у меня живот сводит.

— Моя сестра не сделала ничего противозаконного.

Мэр неумолим.

— Да, не сделала. Но речь идет о большем, чем твоя сестра. Мы пытаемся спасти людей целого города, и любая информация, которую ты можешь нам предоставить, имеет ключевое значение. Расскажи нам, что произошло.

Я свирепо смотрю на этих мужчин, мне ненавистно, что они заставляют меня дать им информацию, и мне ненавистно, что я это сделаю, потому что мне необходимо освободить Эми. Понимаю, что я сейчас слабовольная, но я не могу допустить, чтобы моя сестренка страдала.

— С чего вы хотите, чтобы я начала?

— С самого начала, конечно.

Не на шутку разозлившись, я приступаю. Я рассказываю им о том, как Кэйл приземлился и его превращении в человеческую форму. Это привлекает их внимание, и они по несколько раз своими вопросами проверяют меня. Не могу с уверенностью сказать, верят ли они мне, за исключением тех случаев, когда я говорю о его человеческом облике — о его переключающихся в черный цвет глазах, разноцветными пятнышками пестреющей коже и когтистых пальцах — они обмениваются взглядами.

Вот ублюдки! Так значит, все это время они знали о том, что он может обернуться в человека? И никто не удосужился об этом хоть словечко сказать мне, человеку, чью жизнь отдали в жертву в угоду их интересам? Меня еще больше переполняет бессильная ярость.

Они начинают задавать мне более конкретные вопросы. Говорил ли он, будучи в человеческом облике? Удалось ли с ним общаться на английском? Пробовала ли я на испанском или французском? Какие слова он знает?

Я упоминаю, что он понимает слово «нет», но его имя не упоминаю — оно все-таки не мое, почему я должна раскрывать его. Кроме того, я пропускаю все детали того сексуального напряжения, которое бушевало между нами и весьма плохо кончилось. Все это кажется слишком… личным.

Вместо этого я рассказываю им, что он был просто очарован мной и пытался меня накормить и защитить.

Снова начинают сыпаться вопросы. Как часто дракон перекидывался в свою человеческую форму? Были ли в его человеческойформе какие-либо особые слабые места? Не кажется ли мне, что пули могут пробить его шкуру в то время, как он в человеческом обличье? Вопросы ставят меня в чрезвычайно неудобном положении, поэтому я вынуждена им лгать. Никаких слабых мест. Нет, пули в его человеческом обличье не могут причинить ему вред.

— Он все ровно покрыт чешуей, — вру я. — Кожа твердая, как камень.