Книга Она и зверь. Том 1, страница 88 – Maginot

С того момента Териод стал учиться вести дела семьи. Он был еще молод для наследования титула, но в роду Аталлента имелась традиция ранней передачи полномочий. Однако чтобы стать полноправным главой, Териоду нужно было исполнить долг перед семьей: вступить в брак и родить детей – наследник был необходим, чтобы род Аталлента продолжился.

Но когда обучение Териода подходило к концу и он уже привык к работе, которую выполнял вместо отца… произошел несчастный случай.

Карета с эрцгерцогоми эрцгерцогиней перевернулась на полной скорости, и они трагически погибли. Они не были самыми любящими родителями, но Териод знал, что они всегда заботились о нем и желали для него только лучшего. Он никогда не винил их в холодности, ведь понимал, что она была лишь защитным механизмом до его совершеннолетия.

Но… ему не было грустно.

– Разве это не безупречное проклятие? Мои родители погибли, а я даже не скорблю.

– Ваше высочество, слуги могут вас услышать, – смутившись, попытался остановить его Оливер.

Старый дворецкий помнил его с младенчества.

Териод кинул взгляд сначала на могилу родителей, а затем на Оливера. Его прозрачно-голубые глаза казались неживыми.

«Буду ли я грустить, если умрет Оливер?»– спросил сам себя Териод.

Он знал ответ на этот вопрос. Оливер всегда был рядом, и маленький Териод в любой момент мог на него положиться. Какая ужасная ирония судьбы – ощущать такую привязанность к тому, с кем не связан кровными узами, но совершенно ничего не чувствовать к своим родителям. И всему виной проклятие рода Аталлента.

– Болезнь, обращающая зверем даже того, кто в душе остался человеком… – обеспокоенно произнес Териод.

Ему было страшно: сможет ли он стать хорошим родителем? К рождению и воспитанию ребенка нужно подходить должным образом, ведь малыш – это огромная ответственность.

В детстве он прочитал множество книг. Это были истории о том, как родители выполняют свои роли, а дети – свои. В случае с его необычной семьей все было иначе, а потому семейные ценности он черпал из книг и видел в них свои идеалы.

Сам он словно сошел с портрета – идеальный эрцгерцог, казалось даже ненастоящий. Териод осознал, что проклятие сделало из него куклу.

– Смогу ли я жить как нормальный человек?

– Опять вы за свое, юный господин.

– Оливер, я даже не могу представить себя с ребенком на руках.

Оливер отнесся к опасениям Териода как к пустяку. Будучи стариком, прожившим долгую жизнь, он знал, что можно пропускать мимо ушей. В любом случае, нравилось Териоду это или нет, он должен был продолжить род Аталлента.

– Вы можете не беспокоиться о воспитании ребенка и уходе за ним.

– Проблема вовсе не в этом.

– Взгляните на эти портреты. Возможно, вам кто-нибудь понравится?

– Убери. Видеть их не желаю, – поморщилсяТериод и отодвинул от себя протянутую Оливером стопку бумаг.

Оливер ничего не мог поделать с упрямством хозяина. Все были уверены, что он и дальше будет здоров, что проклятие миновало, поэтому вопрос о продолжении рода отошел на второй план.

Но как бы не так.

Тех, кто знал о наследственном недуге, опечалило известие о заболевании Териода, но в первую очередь их охватил ужас. Даже совершеннолетие не смогло уберечь его от проклятия, а значит, гибель рода Аталлента неминуема.

Первым предвестником беды стал внезапный приступ гнева у обычно спокойного и мягкого Териода. Он впал в ярость на целую неделю и с трудом вернулся в свое привычное состояние. С каждым разом приступы звериного безумия становились все продолжительнее, и он уже не мог контролировать эмоции, что уж говорить о внешнем виде. Его обычно аккуратно застегнутые пуговицы теперь через одну были вырваны и застегнуты весьма неряшливо, а вместо послушных локонов на голове красовалась растрепанная копна. Хоть Териоду и удалось вновь вернуть себе человеческий облик, но разум, вероятно, он уже почти не контролировал.