Книга Сердце ко Дню Валентина, страница 79 – Лекси Эсме

Она не снимет меня с крючка, пока я не взгляну правде в глаза — я позволила себе влюбиться в человека, который заставляет меня улыбаться и, осмелюсь сказать, наполняет меня, который затрагивает во мне что — то, что долгое время дремало.

Я жажду Адору — и не из — за того, что я могу получить от нее, а из — за того, что она делает со мной. Никто и никогда не заставлял меня чувствовать такую привязанность и страх одновременно. Я тоскую по ней и хочу, чтобы она осталась со мной больше всего на свете. Я жажду ее эмоций так же сильно, как и трепещу перед ними. Никогда за всю мою долгую жизнь человек не мучил меня так сильно, я хочу ее так сильно, что это пугает меня. Что бы люди ни чувствовали друг к другу, я каким — то образом оказался на этом уровне.

Зловещий шепот звучит в глубине моего сознания, побуждая меня заключить Адору в вечную тюрьму, забрав то, что принадлежит мне по праву. Но я презираю эту мысль. Я был полон решимости играть в опасную игру на своих условиях, и все же я здесь, побежденный. Она ушла, оставив после себя только сожаление, тяжелое бремя, которое я несу, размышляя об уроке, который я усвоил слишком поздно. Мое горло сжимается, перекрывая дыхательные пути, когда Лилит покидает меня.

Я не уверен, что мне делать с этим новым открытием. Страх и отчаяние переполняют меня. Я демон, порождение бездны, а не человек. Адора излучает небесное сияние, в то время как я окутан чернильной ночью, но на мгновение мы переплелись, и наши разногласия таинственным образом забылись.

Но я не знаю, как снова оказаться с ней в таком положении; я понятия не имею, что делать, чтобы завоевать сердце женщины. Я пытаюсь представить, чем они занимаются во время этого своего абсурдного праздника любви, но ничего не кажется даже отдаленно подходящим для этой ситуации. Есть только одна вещь, которую я могу сделать, и это сказать ей правду.

Моя рука тянется к единственной рубашке, которую я могу найти, и я поспешно натягиваюее на себя, несмотря на то, что сквозь ткань на моем израненном теле проступает темно — красный цвет. Я ухожу, готовый вернуть моего драгоценного, глупенького человечка домой, туда, где ей самое место — в мои объятия.

Авиэль

Я стучу костяшками пальцев в дверь квартиры Адоры и, затаив дыхание, жду, что кто-нибудь ответит, только чтобы сдуться, когда появляется Алесия, в ее глазах — тысяча кинжалов. Она оглядывает меня с ног до головы, затем с яростью захлопывает дверь у меня перед носом. Я стою неподвижно и глубоко вздыхаю, прежде чем постучать снова. На этот раз более настойчиво.

На этот раз дверь приоткрывается:

— Чем я могу помочь твоей ничтожной заднице? — холодно огрызается Алесия, даже не пытаясь скрыть презрение, исходящее от нее.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и объясняю причину своего неожиданного приезда.

— Адора дома? — спрашиваю я и ненавижу себя за то, что не могу сдержать нетерпения в своем тоне.

Она складывает руки на груди и презрительно усмехается:

— Она не хочет тебя видеть. — она толкает дверь изо всех сил, что на самом деле не так уж и сильно, но я снова распахиваю ее, и звук удара разносится по всей комнате, отражая ее презрение.

Я делаю глубокий вдох и расправляю плечи:

— Послушай, если она не хочет меня видеть, то может сказать мне об этом сама. — я говорю твердо, моя решимость подкрепляется жжением в груди.