Книга (не) Пара Его Величества. Связанные судьбой, страница 29 – Марина Ружанская

— Как скажешь, госпожа Роксана.

* * *

Дождь лил как из ведра. Мы были злые, голодные и мокрые до последней нитки. Вода заливалась за воротник, хлюпала в сапогах, стекала ледяными ручьями по спине. Каждый порыв ветра хлестал по лицу мокрой плетью.

Как только хлынул дождь, Марк, бледный и злой, создал над нами голубоватый купол из магической энергии. Он продержался героических полчаса, вытянув из рыжего мага все соки, прежде чем с треском рассыпался под натиском стихии. Марк рухнул на колени, его дыхание было хриплым и надсадным.

— Больше… не могу… — выдохнул он, вытирая с лица смесь пота и дождя.

Я бросила взгляд на Шэра. Он шел чуть в стороне, его белые волосы слиплись, ткань рубашки прилипла к мощному телу, обрисовывая каждый мускул. Он не дрожал. Не сутулился. Шел с тем же невозмутимым, ледяным достоинством, словно морской бог.

Он мог. Тартар побери, он мог! Отвести воду, создать сухой кокон вокруг себя, а то и вокруг всех нас! Но нет. Предпочелмокнуть вместе со всеми.

Как живой, ходячий, мокрый и очень молчаливый упрек: «Я же говорил, идиоты».

Идиоты. Да, мы были идиотами. Не послушали Повелителя Воды о надвигающейся буре и теперь расплачивались.

Я никогда не была в горах в дождь. Да что там! Я и в горах-то не была. Первые десять лет моей жизни прошли на каменных мостовых Рима, остальные восемь — на острове Эрин, огромной равнине с болотами, холмами и лесами.

Даже в страшном сне я не смогла бы представить, что ливень в горах, пусть даже очень сильный, превращается в… потоп.

Годраш, который вырос на известняковом плато Буррен, и Марк с Сильвией, которые и вовсе провели всю жизнь среди инсул и храмов столицы, такого тоже не ожидали.

Вода, стекавшая с горных склонов, превратила тропу в бурлящий, грязевой поток. Камни катились под ногами мулов, заставляя животных спотыкаться и реветь от страха. Мы шлепали сначала по щиколотку, потом по колено в ледяной, несущей мелкие камни жиже.

— Держите мулов! — вдруг заорал Годраш, пытаясь ухватить вожжи вырывающегося животного.

И тут Мемнон поскользнулся на скользком камне. Его нога угодила в расщелину, а вожжа от его мула намертво обвилась вокруг запястья. Животное, обезумевшее от шума воды и грома, рвануло вперед. Мужчина закричал: жутко, отчаянно! И его потащило за собой, прямо в кипящую коричневую массу, которая уже несла ветки и мелкие камни.

— Держи! — завопил Кай, пытаясь ухватиться за товарища, но сам едва не свалился.

Я рванулась вперед, инстинктивно вызывая корни из мокрой земли, но они были слабыми, размытыми, не слушались. Моя магия растений тонула в этой потоке.

— Шэр, пожалуйста! — крикнула я, не думая, обращаясь к единственному, кто мог что-то сделать в этом хаосе.

Атлант даже не повернул головы. Он лишь резко развернулся лицом к потоку, его рука взметнулась вверх. И вода… послушалась. Вздыбилась, образовав временную плотину.

Прямо перед несущимся мулом и волочащимся за ним Мемноном бурлящий поток раздвинулся как занавес. Еще один резкий жест и мы оказались в узком, сухом коридоре из воздуха и камня, стенки которого были гладкими, текучими, но незыблемыми водяными барьерами. Мул влетел в этот коридор, потеряв тягу потока, и замер в растерянности. Мемнон, чуть не захлебнувшийся, оказался на мокром, но твердом дне.