Книга Святые и Убийцы, страница 111 – Фэя Моран

– Посланник, – отвечает Дарки, догадавшись сам.

Я киваю.

Убийцы возвращаются к нам. Вид у ребят запыхавшийся, парочка из них – те, что имеют имена Бриана и Вильб – снимают свои повязки, скрывавшие их лица, другие возвращают луки за спину.

– Почему он всё ещё жив? – недовольно морщит нос Вильб.

– Отправим от нашего лица через него послание егоВысочеству, – отвечает Дарки. – Мы ведь как раз не могли найти способ с ним связаться.

Он подходит ближе к Микаэлю, наклоняется к нему и почти злобно усмехается. Я продолжаю держать кинжал у горла Змея, а сама думаю: смогу ли действительно его прирезать, если вдруг он сделает резкое движение? Убивать безымянных людей или монстров – дело одно, но убить человека, с которым ты знаком с детства, даже если он и вызывал в тебе одну лишь неприязнь и отторжение, дело не из простых. Поэтому в каком-то роде я блефую.

Убийцы не сводят глаз с Керана, Бриана давно направила на него стрелу, готовая выстрелить, хотя сомневаюсь, что кто-то из них станет стрелять в него. Мы пришли за ним, чтобы привести в Гривинсхад живым и невредимым.

– Сообщи своему королю, что он не получит своего драгоценного наследника, – произносит Дарки. – А ещё скажи ему, что его народ, который ещё остался в своём уме, зол и требует справедливости. А насильственное получение этой самой справедливости не миновать, если на престоле будет сидеть он. Скажи, что мы готовы воевать, если потребуется, и пусть он выскажет свои условия. Если захочет войны – мы двинемся при первом же восходе луны, если решит избавиться от проблемы мирным путём – под этим будет принято только его изгнание. Нура Дарвиш и Керан сейчас у нас и будут у нас. Ему не победить. Сообщи ему наше послание слово-в-слово, и мы оставим тебя в живых ради этого.

Микаэль морщится от злости, я почти чувствую, как он дрожит от гнева. Я бросаю мимолётный взгляд на Дарки, чтобы понять, блефует ли он насчёт войны, простая ли это уловка, призванная напугать, или дело обстоит действительно серьёзное. Хотя я и слышала, что они готовятся к войне из уст Мистлока.

Но мне интересно ещё кое-что: зачем Дарки назвал и моёимя в послании?

– Хорошо, – сдаётся Микаэль. Я стискиваю кинжал сильнее, чтобы не дать ему своим согласием заставить меня ослабить хватку. – Только уберите нож.

– Уберём. А ты исчезнешь отсюда, – отвечает Дарки. – Тебя не будет видно на горизонте как можно скорей.

Он кивает мне, взглядом прося выпустить Змея. Я с великим разочарованием и сложностью выполняю его волю. Мне больше всего хотелось воткнуть лезвие в шею, но, видно, я и не была к этому готова вполне реально. Одно дело – просто фантазировать и совершенно другое– умышленно зарезать человека, даже если он и последний злодей на земле.

Я держу кинжал крепко, чтобы в случае чего воспользоваться им снова, потом делаю шаг назад. Убийцы, столпившиеся вокруг нас, внимательно следят за происходящим, их руки лежат на мечах, кто-то держит лук. Микаэль глядит на Керана глазами ребёнка, потерявшего свою любимую игрушку.

– Не забудь передать моё сообщение слово-в-слово, – напоминает Дарки, похлопав Микаэля по спине.

Тряхнув короткими рыжими волосами, тот выпрямляется. Злой, очень сердитый, смотрит на меня как на человека, которого в ближайшем будущем собирается жестоко прирезать собственными руками. Не сомневаюсь, что он бы на подобное решился без колебаний, дай ему чуточку воли.